Тёмный Охотник. Екатерина Неглинская

сосен показалась ворона, словно испугавшись её. Она приземлилась перед крыльцом. В последний момент потеряла равновесие и едва не завалилась набок. Опустилась на живот. Нахохлилась.

      Её форма начала меняться. Птица увеличилась в размерах. Перья полезли из неё, словно что-то выталкивало их наружу. Затрещала кожа лопаясь. Сквозь неё проступила другая – белая и гладкая. Глаза провалились. Клюв сполз вниз вместе с остальными ошмётками плоти.

      Адель встала на четвереньки, заглатывая открытым ртом холодный рассветный воздух. Подождала, пока её тело окончательно не приобрело человеческую форму, и только тогда осторожно поднялась на ноги.

      Погружая босые ступни в росистую траву, ведьма подошла к большой дождевой бочке у крыльца. Умылась, черпая из неё тёмную воду.

      – Чтоб я хоть раз с ним ещё села за стол, – сказала она страдальчески и затопала в дом.

      Печь в маленькой кухне успела совсем остыть. Адель потрогала её безнадёжно холодный бок, тоскливо взглянула на чайник и пошла в спальню. Одеяло на узкой кровати осталось смятым – как она и оставила его – и звало уютно устроиться. Ведьма скорчила грозную гримасу и, приняв волевое решение, направилась к сундуку. В нём для неё нашлась одежда.

      Устав от борьбы со шнуровкой на платье, Адель села на постель и посмотрела на полку. Там, плотным рядком стояли книги, уставившись на неё потрёпанными кожаными корешками.

      – Ой, да ладно, можно подумать, он никогда женское исподнее в руках не держал, – сказала она им. – Ну, найдёт. Ну, положит где-нибудь. Заберу потом. Что я должна была сделать? В клюве с собой принести? Или ждать, пока он проснётся, чтобы всё объяснить?

      Книги молчали в равной степени загадочно, укоризненно и безучастно.

      – По-моему, он даже очень неплох. Я имею в виду, с ним можно договориться, – добавила Адель помолчав.

      Книги не отвечали.

      – Вот только не надо это всё начинать. Я знаю, да! Всё знаю. Хватит, заткнитесь уже!

      Она вскочила и метнулась на кухню, сердито топая по отполированным столетиями доскам пола. Выставив вперёд правую руку, зашептала тихо и быстро, сплетая руны в заклятие. Они полились потоком сквозь пространство, отделявшее её от плиты. Зашипели в дровах, заискрили зелёным. Вспыхнули, разразившись бледным огнём, и тут же погасли.

      – Проклятье, – простонала Адель.

      Она опустилась на узкую лавку у стола и поникла, рассматривая свои руки. На каждой чуть выше запястья виднелись шрамы. Три линии, складывавшиеся в виде буквы “Р”.

      – Ничего. Может, и не придётся. Дождёмся третьего для начала, – сказала она себе, окидывая взглядом пучки трав под потолком. – А сейчас нужно найти кресало и, наконец, сделать чай.

      ***

      Низкий звон заполнил собой всё. От него гудела земля под ногами, стены домов и даже сам воздух. Он отдавался дрожью в теле до костей. Вызывал неприятное беспокоящее чувство.

      Бадвард остановился и смотрел, как ходит из стороны в сторону храмовый колокол на башне. Один. Сам по себе. Никем не подгоняемый.

      Из дверей пекарни вышла женщина. Та самая, что