Бумеранг. Наталья Скорых

и. Скоро новый год, и он хотел сделать себе подарок. От мамы с бабушкой Пашка не ждал ничего. Он знал – мама подарит что-нибудь из вещей, а бабушка и того смешнее – свяжет шарф или варежки. И Пашку это раздражало. Вечная нищета, экономия и картошка на ужин – все это ему порядком надоело, поэтому Пашка не гнушался гонять по школе малышей и отбирать у них деньги. А что? У них есть все, а у него ничего. Мать и бабушка растили его вдвоем, отца Пашка не видел и не знал о нем ничего. Он был зол на жизнь. Зол на всех и на все.

      Пашка поднялся с лавочки, ещё раз пнул снеговика, и ни секунды не задумываясь, что скажут утром дети, вошёл в подъезд.

      – Сынок, ты где так долго? – Пашкина мама Лидия Сергеевна волновалась.

      – Не твое дело, – нагрубил ей Пашка и хлопнул дверью в свою комнату.

      – А ужин? Картошечка свеженькая, горячая, – мама пыталась угодить сыну.

      – Жрите ее сами! – прокричал Пашка через дверь, – а меня не трогайте. Тошнит уже от вашей картошки.

      Лидия Сергеевна молча прошла на кухню, села, и сложив руки на колени, опустила глаза в пол. Очень болели ноги, ломило все суставы, голова раскалывалась – она просто устала. Устала пахать, как ломовая лошадь, на всю семью, без отдыха. Устала от постоянной грубости сына. Устала считать копейки в стареньком кошельке. Устала выдумывать блюда из картошки. Устала.

      – Что опять? – на кухню вошла бабушка Тамара Игоревна.

      – Опять, – со слезами ответила Лидия, – опять.

      Они жили в одной маленькой комнате, освободив вторую большую для Пашки – две женщины, в двух поколениях ютились в тесноте, деля горести и трудности. Пашка развалился на кровати, и включил музыку на всю громкость. Ему было все равно, что матери вставать в шесть утра, что у бабушки давление. Ему вообще было все равно на всех. Но ничего, завтра он снова потрясёт карманы малышни, и купит себе на новый год долгожданные наушники.

      Утром Пашка, как всегда, хлопнув дверью, вышел во двор. Стасик из соседнего подъезда прилаживал голову снеговика на место, а Анютка, его сестра, искала морковку. Пашка, недолго думая, размахнулся и кулаком разбил снеговика, так, что снежные комки полетели в разные стороны.

      – Ты чего? – заплакал Стасик.

      – Брысь с дороги, – Пашка оттолкнул его и прошел мимо.

      Он как важный индюк, задрав голову вверх, вышагивал по двору, показывая кто здесь хозяин, но неожиданно поскользнулся и упал плашмя, лицом в снег.

      – Так тебе и надо, – крикнула Анютка и шмыгнула в подъезд, чтобы Пашка ее не догнал.

      Пашка встал, взъерошенный и мокрый и, быстро стряхнув снег с куртки, поспешил подальше со двора, в надежде что больше никто не видел его позора.

      Он, как всегда, опоздал в школу. Проторчал весь первый урок в коридоре, обдумывая план по выманиванию денег у младших школьников. Сам он учился в восьмом и считал себя взрослым, поэтому наглел без стыда и совести. На перемене, подкараулив мелких во дворе школы, Пашка, натянув шапку на глаза, смело пошел в бой: