Кто с тобой рядом. Гера Фотич

сделал вид, что не заметил нервозности супруги:

      – Привет, милая. Хочу с сыном поговорить. Антон дома?

      – А его нет, – сообщила Анна, – как ушёл с утра на лекции, так и не возвращался. Может, попозже подойдёт. Ты бы позвонил заранее, предупредил, я бы ему передала!

      – Трудно заранее знать, когда закончится рабочий день. Вон вчера Крымский мост взорвали, могут снова усиление ввести, двенадцать часов работы без выходных.

      – Хорошо хоть на ночь отпускают, – хитро усмехнулась жена. – Иди пока с дочкой пообщайся, она в комнате, новую акцию готовит.

      – Какую акцию? – не понял Виктор, снял верхнюю одежду, повесив в шкаф, переобулся и прошёл в ванную.

      Анна поняла, что можно не отвечать. Зайдёт – сам увидит. Неторопливо прошла на кухню, стала готовить ужин. Она была рада, что муж вернулся рано, может, наконец заинтересовался обстановкой в семье.

      Рыков прошёл в детскую. Как давно он сюда не заглядывал! Слева у письменного стола Антона свалена амуниция: пятнистый камуфляж, зелёная пехотная каска, разгрузка, охотничий нож. Справа на стене над кроватью Елены плакаты с неровными, точно сделанными детской рукой, надписями красной акварелью: «Миру – мир», «Нет войне».

      Белая меловая черта, нанесённая по полу, разделяющая комнату на две части, стала ярче.

      – Это что у вас, демаркационная линия? Снова поссорились? – поинтересовался он в шутку.

      – Граница войны и мира, – не оборачиваясь, сообщила дочь.

      Она сидела за своим столом с котом на коленях, что-то рисовала на большом листе ватмана. Виктор подошёл ближе – увидел незаконченную надпись: «Верните наших…»

      Почувствовал, как у него перехватило дыхание. Повысил голос:

      – Ты что делаешь?

      Кот приподнял голову, недовольно пронзительно мяукнул.

      – То, чему меня всю жизнь учили, в том числе и ты с мамой, – спокойно ответила Елена, продолжая свою работу.

      – Полиция тебя посадит! – возмутился Виктор, но в голосе звучали просящие нотки. – Уймись! Мало тебе задержания в прошлый раз?

      – И пусть! – твёрдо отвечала дочка. Тряхнула головой так, что радужные пряди в волосах наехали друг на друга. – Всех не посадят, посадят – выпустят!

      Шнурок вскочил, недовольно выгнул спину и спрыгнул на пол, не преставая мяукать, направился к двери, точно не разделяя взглядов девочки.

      – Ты хочешь, чтобы меня с работы уволили за твоё плохое воспитание?

      – Раньше было хорошее, грамоты давали, а теперь плохое стало, с чего бы это? А ты разве не с нами? Ты мне всегда говорил, что служишь ради спокойной жизни для людей! Где же эта твоя спокойная жизнь?

      – Ты не понимаешь, это не то! На Украине зарождается фашизм.

      – Да пусть они живут, как хотят! Почему мы должны указывать им – как жить?

      Рыков возмущённо повысил тон:

      – В сорок первом в Германии тоже фашизм зарождался! А мы бездействовали, вот на нас и напали, до Москвы дошли. Ты хочешь, чтобы и сейчас так было?

      – Пап, да ты истории не знаешь! Вам всю школу фейки палили! В тридцать девятом Сталин с Гитлером Польшу и Прибалтику поделили, вот тогда