Монохром. Ирина Дерновая

фотографировала всего пару-тройку раз. Снимки тут же удаляла. Поэтому с настройками пришлось повозиться, пока она нашла, как сменить режим на чёрно-белый. Девушка ощутила странную внутреннюю дрожь, когда картинка на дисплее мгновенно изменилась, утратив всю палитру цветов, кроме чёрного, белого и переливов серого между ними. Лина подняла взгляд, сравнивая: вот прудик с россыпью жёлтых листьев по берегам и воде; в глубину вода становится зеленовато-болотной; выглядывающие у кромки декоративные валуны – наоборот, изумрудно-яркие от наросшей тины. На том берегу несколько скамеек – бирюзово-голубая, солнечно-жёлтая и третья всех цветов радуги. Над раздвоенным руслом, откуда вода из прудика рушилась дальше по склону, выгнулись горбики двух мостиков. На художественно переплетённых прутьях – замки «на вечную любовь»: серые, латунно-золотистые, красные. Над всем этим – небо, того оттенка голубого, который появляется только осенью.

      А на дисплее телефона – словно совсем другой мир, странно отконтуренный, жёсткий. Беспощадный.

      Лина подняла телефон, «прицелилась», коснулась сенсорной кнопки. Вместо щелчка затвора раздался звук фотовспышки – и чёрно-белый мир застыл во всей своей чарующе-мрачной, словно обнажённой, красоте. Толком не всмотревшись в полученный снимок, Лина подхватилась на ноги и, словно себя не помня, стала снимать всё подряд.

      Вот за спиной над кронами берёз выплывает фрагмент колеса обозрения. Вспышка! А вот отражение того же колеса – в поверхности прудика. Вспышка! Лестница, сложенная из нарочито грубых, словно мегалитических камней… Абстрактные скульптуры, жутковато белеющие среди сосен и кустов… Вид на колесо с другого ракурса, снизу от лестницы… Сорочье перо, чернеющее на траве… Выложенная фигурным кирпичом дорожка, сбегающая вниз, под горку и скрывающаяся за поворотом. Вспышка! Вспышка! Вспышка!

      Крутанувшись на месте, Лина нацелилась на верхнюю часть дорожки: та словно обрывалась в небо. И тут из кустов вывалился дядька в спортивном костюме, со спаниелем на поводке. Камера телефона «полыхнула», девушка ойкнула. Дядька мазнул по ней безразличным взглядом и трусцой побежал себе вниз по треку, слегка поддёргивая поводок. Лопоухий пёс попытался на ходу принюхаться к застывшей с телефоном в руках девушке, негромко брехнул и поспешил выровняться с хозяином.

      Примечания

      1

      Бабай (татар.,) – дедушка, аба – бабушка

      2

      Кызым(татар.,) – «моя дочка», более ласковое, чем кыз – дочь