Семнадцать дней под небом. Виктория Топоногова

голова, но, потренировавшись соединять их в цельную конструкцию, он вполне освоился. «Главное, – говорил Веня, – не прихватить чужой шпангоут. А то точно ничего не соберётся». До последнего момента сборки для Санька было загадкой, как на алюминиевый каркас натягивается шкура байдарки: у неё же отверстие не очень большое, а примерно как дырка на пододеяльнике, сделанная сверху и не доходящая до краёв. Но ведь алюминиевый каркас не одеяло, его так просто внутрь не всунешь, разве что одним углом. Оказалось, всё просто, каркас собирается не до конца, а отдельно носовая и хвостовая части, потом обе они вставляются на свои места, и серединка дособирается уже внутри шкуры.

      Все вещи, которые едут в байдарках, сперва упаковываются в специальные гермомешки (или просто «гермушки») и в случае пробоя шкуры или вообще переворота лодки (оверкиля) остаются сухими.

      Всего в этом походе байдарок было пять, три двухместные и две трёхместные. Ребята уже пытались как-то назвать свои «корабли», но никак не могли прийти к общему решению. Поэтому для простоты каждая байдарка имела номер, от одного до пяти. У Санька – номер четыре. «Борт номер один», конечно же, у Татьяны Терентьевны. А идёт она обычно сзади, замыкающей, чтобы всех видеть.

      «Хорошо, что Василиса молчит, – думал Санёк. – Если бы и она пыталась командовать мной, можно было бы сразу утопиться… А так ещё ничего…»

      Девочек в группе было семеро. И все они, кроме Василисы, бывалые походницы. В байдарке с Татьяной Терентьевной шла Фима, невысокая неразговорчивая девочка в очках. Она отвечала за походную аптечку. Одевалась Фима очень неброско – сплошь в серое и коричневое, и только красные резиновые сапоги выделялись на ней ярким акцентом. Сане она казалась смешной и немного странной. В байдарке Вени было две девочки – Аня и Катя. Катя была более высокой, подтянутой, с хвостом каштановых волос. Аня казалась пониже, порыхлее, с детским личиком и округлым носиком. Она с самого отъезда таскала за собой гитару, но песен у костра пока не было. Веня своих матросов постоянно чем-то веселил, и они звонко смеялись на всю реку.

      Про Веню надо сказать отдельно. Ему пятнадцать, и он давно уже ходит в походы. Как узнал из разговоров Санёк, Веня где-то подцепил привычку чертыхаться. В группе любые бранные выражения запрещены, и за нарушение этого правила от строгой Татьяны Терентьевны (которую ребята за глаза называют Тэ-Тэ) можно получить персональное наказание в виде отмывания грязного жирного котла, или, как говорят ребята, кана. И теперь Веня напрягает фантазию, изобретая самые разные смешные словечки. И придраться не к чему, и всем весело.

      Капитаном другой «трёшки» идёт Боря Бобров. Он единственный из ребят уже не школьник, ему восемнадцать, и он учится в гидрометеорологическом колледже. Боря числится в группе вторым руководителем, хотя никакого командования, исходящего от него, Санёк пока не заметил. В его байдарке матросы Вера и Тоня. Вера отличается крепким сложением, и, похоже, таким же характером. Она сидит впереди