Холостяцкие откровения. Николай Владимирович Краевский

задело не столько сыновнее ослушание, сколько несерьезный, с его, прожившего и повидавшего немало на земле человека точки зрения, выбор сына.

      – Дурак ты, Игорь, дурак, – не заботясь о выборе выражений, резал правду-матку в глаза сыну отец, – какую гарную дивчину бросил! Маруся же тебя кохала, ждала, бисов сын! Можно сказаты, добровольно, собственными сапожищами счастье свое растоптал. И на кого ведь променял?! На кацапку с ветром в голове. У нее, як бачу, одни хихоньки да хахоньки на уме. Вона ж даже толком поисты тоби прыготуваты нэ може.

      – Ничего, батя, со временем научится. Не это главное.

      – А что главное, дозволь узнать?! Постель?! Так, милый мой, одной постелью сыт не будешь.

      – Я люблю ее, отец!

      – Любовью тоже. Она хороша лишь поначалу, пока хмельной сдуру. А протрезвеешь, так начинаешь соображать, понимать, что не единой любовью жив человек, что надо заботиться о семье, зарабатывать, трудиться. И щоб тыл у тебя надежный был. А разве эта вертихвостка сможет обеспечить надежный тыл?!

      – Успокойся, батя. В конце концов мне с ней жить, а не тебе. Поэтому позволь все-таки мне решать, как быть, как поступать.

      – Ну что ж, – махнул рукой сердитый Семен Филиппович, – поступай, как знаешь. Только попомни мое слово: не будет у тебя с ней жизни, не будет!

      "Как ведь накаркал, – угрюмо подумал Игорь, – неужели он был прав?.. Нет, в это поверить невозможно, и не хочу."

      Утром Лена была, как шелковая, вела себя безупречно, как и подобает замужней женщине. Как будто и не было ничего в минувший вечер. Однако объяснений все-таки избежать не удалось. Видя, как он дуется и демонстративно от нее отворачивается, она начала первой:

      – Прости меня, Игорек, пожалуйста. Не принимай за чистую монету мой вчерашний пьяный бред. У Николая жену вчера отвезли на операцию с приступом аппендицита. Переживал он очень, вот я и составила ему компанию, чтобы стресс немного согнать.

      – Ты знаешь, – тоскливо заметил Игорь, – мне кажется, что тебе еще некоторое время надо побыть одной, все, как следует, взвесить, обдумать. Может, я действительно для тебя обуза.

      – И что ты предлагаешь? – Ее глаза выражали покорность и послушание: мол, как скажешь, любезный, так и будет.

      – Думаю, через неделю-другую, как получу зарплату, тебя со Славиком можно будет отправить к моим родным, на Украину. Заодно и наберетесь там сил, витаминов, отдохнете, как на курорте.

      – Что ж, я не возражаю.

      – Ну и отлично. Будем считать что инцидент исчерпан.

      Но Игорь, конечно, еще долго не мог забыть и простить причиненной ему обиды. Этим, собственно, и объяснялась сухость и холодность его первого письма на родину, где уже гостили жена с сыном. Для Лены же происшедшее с Николаем Васильевым, их внезапно состоявшееся в хмельном угаре рандеву послужило как бы прелюдией всех ее последующих измен супругу. И опытный обольститель Гарик, легко расшифровавший ее, был первым в этом дьявольском списке.

      В сущности,