Трейдер. Дмитрий Герег

Романа.

      – Тебе нравится море, почему ты в Лондоне?

      Антонио спрятался за молчанием, которое могло означать что угодно, чтобы не думать об этом по-настоящему, ставя на весы свой выбор.

      – А Милан, разве лучше? – спросил он в ответ через несколько секунд за витриной магазина.

      – Ты понял, что я имею в виду, – заключил Луиджи, прежде чем оставить его одного.

      Прикоснувшись к плечу, Конор внезапно уводит его обратно в этот невыносимый зал ресторана «Аква». Может быть, спасая его от самого себя и от тех воспоминаний, которые все чаще и чаще нападали и поглощали его.

      – Пойдем, – шепчет ему итальянец, все еще не в силах отличить свои мысли от реальности. Несколько минут и они на Риджент-стрит. Они идут рядом, не произнося ни слова. Так было всегда: иногда Антонио хотел бы с ним поговорить, но профессиональное общение между ними как будто исключало другие формы общения. За четырнадцать лет они ни разу ничего друг другу не сказали. Конор, друг, которому он предпочел не раскрываться. Рождественские огни в витринах проецируют прерывистый свет на мокрый асфальт. Антонио и Конор проходят мимо магазина игрушек. В конце улицы белая надпись «метро» на синем фоне станция «Оксфорд-Серкус».

      – Но какого черта этот техасец хотел? – спрашивает Конор нарушая молчание.

      – Пффф… Он был пьян, не думай об этом.

      – Сколько лет мы знаем друг друга, Антонио?

      – Думаю, вечность!

      – Тринадцать лет, восемь месяцев и двадцать пять дней.

      Антонио улыбается.

      – Прими совет, – обращается к нему Конор.

      – Слушаю!

      – Не стоит недооценивать Кевина. Он зверь, он может это сделать….Если американцы чего-то хотят, вам лучше понять, чего именно.

      Разговор прекратился также внезапно, как и начался, на станции метро.

      – До свидания! Мне туда, – говорит Конор, указывая в сторону Оксфорд-стрит. Антонио прощается, и направляется в противоположную сторону.

      Он шагал вдоль узких лондонских улочек, уходя дальше от Оксфорд-стрит. Вокруг него шумели городские звуки: гомон прохожих, рев моторов автомобилей. С каждым шагом он погружался в лондонскую атмосферу, поглощая запахи уличных кафе и звуки музыки, доносящейся из небольших пабов. Антонио не спешил, он просто блуждал по улочкам. Проходя мимо музеев, он ощущал дыхание истории, окружавшей его. Старинные здания и памятники говорили о веках прошлого, когда Лондон играл важную роль в мировой истории. Он знал, что каждый уголок этого города может рассказать свою историю. Он знал, что этот город способен удивить и вдохновить. Но ничто не вызывало в нем эмоции, и он оставался равнодушным к окружающей красоте и истории этого города. Эта безразличность давала ему свободу от ожиданий и привычных рамок. Он не стремился ни к чему конкретному, не искал ответов на вопросы и не искал вдохновения. Вместо этого, он позволял себе быть невидимым наблюдателем,