Проигранная чудовищу. Надежда Олешкевич

и хотелось сказать, что они моего отца. Но вместо этого я продолжала неотрывно смотреть на кисть тяжелых зеленых штор, всем своим видом давая понять, что с подобной выходкой родственника не согласна. Пусть хоть запросит за меня тысячу урнов – я не продаюсь.

      – Марвин, смирись, – подался вперед рыжий мужчина, тоже сидевший с ними. – Карта сегодня не идет. Не твой день.

      – Я должен отыграться! – кузен ударил кулаком по столу. Разъехалась стопка бумаг, задрожала чернильница с пером, зазвенели бокалы, а один и вовсе упал, вот только его у самого пола подхватил Эверард и поставил обратно. – Дай шанс. Последний. Она невинна, уверяю. София стоит больше, чем все эти жалкие расписки. Ну же, взгляни на нее.

      Его рука легла на мою спину, подталкивая вперед, но я сдернула с себя ладонь. Воспитание не позволило начать пререкаться с опекуном при посторонних. Им было бы интересно узнать, во сколько он меня оценивал пару часов назад – в жалкий дуций!

      – Дядя готовил ее к высшему свету. Такую не стыдно показать другим, посмотри же, как молода и красива.

      – Я ее сперва сам бы осмотрел, а потом уже выставлял на всеобщее обозрение, – раздался голос самого пьяного из них, на что он получил мой испепеляющий взгляд.

      Неужели это происходило со мной? К тому же в поместье отца, самого известного торговца Шаная, у которого закупались влиятельные люди не только столицы, но и всего Межморья. Жаль, он не видел, как быстро пустели накопления, собираемые годами. Марвин умудрился с завидной прытью растратить почти все. Если уже не растратил. Видимо, поэтому пошел на крайние меры и решил продать меня и Джени.

      Может, это к лучшему? Нам с сестрой нужно уехать от опекуна, чтобы обезопасить себя. Он ведь способен на жуткие вещи. Кто знает, что ему придет в голову в следующий раз – трудно даже представить. Перед внутренним взором замелькали самые неприятные картины, оставлявшие после себя горечь на языке и ощущение, что такое вполне возможно. Еще немного – и дело дойдет до рукоприкладства.

      Я все же посмотрела на Эверарда. Суровый, крепкого телосложения, с волевым подбородком и цепким взглядом. Он не казался человеком, способным по пьяни совершить непростительные глупости. Вот только появилась догадка, что такой может творить жестокие вещи в трезвом уме. К тому же не стоило обольщаться. Все друзья Марвина плохие. Ни один нормальный и уважающий себя лорд не станет водиться с таким, как он. Значит, лучше остаться здесь и попытаться вершить судьбу своими руками, а не надеяться на чью-то помощь.

      – Повторяю, не интересует, – спустя минуту молчания произнес Эверард и все же соизволил на меня посмотреть.

      Лучше бы он этого не делал!

      Взгляд, полный пренебрежения и присущего большинству мужчин высокомерия. Показалось, будто я никто. Пустое место, с которым даже находиться в одной комнате противно. Вот он, яркий представитель этой братии. Они считали, что женщина недостойна даже называться человеком – так, мелкой букашкой, созданной богами по ошибке.

      – Марвин, – мягко произнесла я и положила