Проигранная чудовищу. Надежда Олешкевич

господин Ной, – широко улыбнулся он и медленно отворил дверь, пропуская нас внутрь. – Вам чаю аль чего покрепче? Есть сегодняшний пирог, Луиза приготовила мясо – мы готовились.

      Мы вошли в холл, и меня охватило смятение. Здание изнутри показалось заброшенным, будто здесь никто не жил. Да, имелась прислуга, скорее всего, даже не один этот седовласый старик, однако от обилия гравюр появилось ощущение, что все это древнее самой столицы. Вроде бы все выглядело чистым, но то ли тусклый свет, с трудом пробивавшийся через узкие окна, то ли голые стены, то ли обитавший здесь холод, то ли минимальное количество мебели и никаких украшений в виде статуэток или картин делали этот дом необитаемым.

      – Эверард тут редко бывает? – озвучила я мысли вслух.

      – Господин все путешествовать изволит, – отозвался Ив. – Не стойте, проходите в гостиную. Сейчас принесем горячего чаю. Ой, нас никогда не навещали такие очаровательные дамы.

      Глава 8

      – Не иди к нему, – протестовала Джени. – Давай позавтракаем и сразу сбежим!

      Я смотрела в свое отражение в ростовом зеркале и очень хотела согласиться. До самого вечера Эверард не появился в своем доме, а едва настало утро, как вызвал меня к себе. Видимо, для серьезного разговора.

      – Цветочек, побег – это не решение проблемы.

      – Ну давай сбежим, чего ты боишься? – подскочила на кровати сестренка, будто ощущая внутренний подъем.

      То ли забавный старый дворецкий ей очень понравился. То ли предоставленная комната пришлась ей по душе. То ли сытный ужин придал сил и обнулил все прошедшие дни, наполненные не самыми приятными приключениями.

      Я же еще пребывала в шоке. Мне не удалось так быстро справиться с волнением. Проигрыш опекуна, встреча с разбойниками, кабаном, а затем еще Видящим стали таким потрясением, что я теперь опасалась даже выходить на улицу… В голову закралась ужасная мысль. И она не давала покоя целую ночь. Теперь казалось, что за стенами этого дома нас поджидало нечто еще более жуткое, мерзкое, невыносимое, чему под силу нас сломать и забросить в выгребную яму. Такое тяжелое в понимании, что мой разум был не в состоянии охватить масштаб этого ужаса.

      – Джени, я понимаю твое рвение.

      – Не понимаешь!

      – Меня тоже страшит наше будущее, однако там, на улице, нас никто не ждет с распростертыми объятиями.

      – Подумаешь, поедем к дядюшке Лориану. Он всегда любил, когда мы гостили у них.

      – Джени, – нахмурилась я. – Их доброта закончилась. Забудь!

      – Нет, не говори так! – начала злиться цветочек. – Он хорошо к нам относился. Он поможет!

      Я вздохнула от детской наивности сестры. Хотелось бы и мне верить, что остались в этом мире люди, желающие выручить нас в трудной ситуации.

      – Мы теперь одни. Дядюшка Лориан был добр только потому, что папа привозил ему самые редкие товары. Я уже писала ему… Джени, и не ему одному.

      Приблизившись к кровати, я взяла ее руки в свои и заглянула в глаза. Не рассказывала этого раньше, чтобы не ранить детскую психику, чтобы уберечь от переживаний