Неокантианство. Десятый том. Сборник эссе, статей, текстов книг. Валерий Алексеевич Антонов

есть столько правды, что основание априорного знания может лежать только в априорном знании. Это, однако, столь же несомненно является чистой догмой, что и метод отсылки к этому априорному основанию – которого оно, следовательно, вообще не содержит, но существование которого доказывает – сам должен быть априорным. Нельзя не подчеркнуть произвольность этого предположения.

      В эпистемологии, конечно, все обстоит иначе. Она не должна показывать основание всякого знания, а должна его содержать; она не объект, а содержание. Поэтому она имеет ту же модальность, что и знание, основание которого она содержит. Таким образом, если вместо критики использовать эпистемологию, то эта проблема должна привести к трансцендентализму. И наоборот, психологизм из того факта, что эпистемологическое обоснование возможно только через внутренний опыт, делает вывод, что основание всякого знания лежит во внутреннем опыте. Оба вывода – и трансцендентализма, и психологизма – ошибочны, и ошибка заключается в формулировке понятия эпистемологии.

      Конечно, эпистемологи ставят вопрос и о модальности метода установления знания. Но здесь почти никогда не проводится резкого разграничения между основанием и обоснованием, а используются расплывчатые термины, заимствованные из ярких аналогий, к которым можно отнести оба термина («корень» – Наторп, «первооснова» – Фреге, «родное место» – Гуссерль). Возражение, которое выдвигают Фреге и особенно Гуссерль, безусловно, обосновано: основание логики лежит не в психологии, невозможно, чтобы «из предложений, относящихся к простой форме, выводились предложения совершенно разнородного содержания».24 Оправданно: ведь в «умозаключении» заключается гипостазирование [подчинение объективной реальности мысли – wp] этой психологической процедуры как способа доказательства, а в доказательстве должно требоваться модальное равенство посылок и заключения. Но в критике речь идет не о доказательстве принципов, а об их дедукции, которая, как мы уже видели, не содержит основания принципов.

      Кстати, антипсихологическая тенденция, которую Гуссерль вносит в «Критику», не лишена своей специфики, поскольку требует описательной феноменологии опыта познания и мышления как предварительной работы и основания самих логических статутов. Несомненно, что содержание такой феноменологической предварительной работы должно быть взято из внутреннего опыта, т.е. является составной частью психологии. Необходимость психологического обоснования рационального познания, по-видимому, непреодолимо навязывается тем, кто следит за ходом мысли Гуссерля и его мастерскими индивидуальными исследованиями, ставшими основополагающими для науки. Однако здесь Гуссерль, похоже, делает скачок и, чтобы лишить область феноменологического описания ее эмпирического характера, применяет «категориальный взгляд».25 Очевидно, при догматической предпосылке, что всякое непосредственное

24

EDMUND HUSSERL, Logische Untersuchungen, Bd. 1, 1900, Seite 166

25

HUSSERL, a. a. O., Bd. 2, Seite 616. Vgl. hierüber die späteren Abhandlungen dieses Buches.