Педагогическая поэма. Полное издание. С комментариями и приложением С. С. Невской. Антон Макаренко

которое утверждает, что природа облагораживает.

      Это положение было выработано в дворянских гнездах, где природа понималась прежде всего как очень красивое и вылощенное место для прогулок и тургеневских переживаний[47], писания стихов и размышлений о божьем величии.

      Природа, которая должна была облагораживать колониста-горьковца, смотрела на него глазами невспаханной земли, зарослей, которые нужно было выполоть, навоза, который нужно было убрать, потом вывезти в поле, потом разобрать, поломанного воза, лошадиной ноги, которую нужно было вылечить. Какое уж тут облагораживание.

      Невольно мы обратили внимание на действительно здоровый хозяйственно-рабочий тон во время таких событий.

      Вечером в спальне, после всяких культурных и не очень культурных разговоров, нечаянно вспоминаешь:

      – Сегодня в городе с колеса скатилась шина. Что это за история?

      Разнообразные силы колонии немедленно начинают чувствовать обязанность отчитываться.

      – Я воз осматривал в понедельник и говорив конюхам, чтоб подкатили воз к кузнице, – говорит Калина Иванович, и его трубка корчится в агонии в отставленной возмущенной руке.

      Гуд поднимается на цыпочки и через головы других горячится:

      – Мы кузнецам сказали еще раньше, – в субботу сказали.

      Где-то на горизонте виднеется весьма заинтересованная положением вытянутая физиономия Антона Братченко. Задоров старается предотвратить конфликт и весело бросает:

      – Да сделаем…

      Но его перебивает ищущий правды баритон Буруна:

      – Ну, так что же, что сказали, а шинное железо где?

      Братченко экстренно мобилизуется и задирает голову – Бурун гораздо выше его:

      – А вы кому говорили, что у вас шинное железо вышло?

      – Как кому говорили? Что ж, на всю колонию кричать?

      Вот именно в этот момент вопрос можно снять с обсуждения, даже обязательно нужно снять. Я говорю Братченко:

      – Антон, отчего это сегодня у тебя прическа такая сердитая?

      Но Братченко грозит сложенным вдвое кнутом кому-то в пространство и демонстрирует прекрасного наполнения бас:

      – Тут не в прическе дело.

      Без всякого моего участия завтра и послезавтра в хозяйстве, в кузнице, в подкатном сарае произойдет целая куча разговоров, споров, вытаскивания возов, тыканья в нос старым шинным железом, шутливых укоров и серьезных шуток. Колесо, с шиной или без шины, в своем движении захватит множество вопросов, вплоть до самых общих:

      – Вы тут сидите возле горна, как господа какие. Вам принеси, да у вас спроси.

      – А что? К вам ходить спрашивать: не нужно ли вам починить чего-нибудь. Мы не цыгане…

      – Не цыгане. А кто?

      – Кто? Колонисты…

      – Колонисты. Вы не знаете, что у вас железа нет. Вам нужно няньку…

      – Им не няньку, а барина. Барина

47

Имеется в виду роман Ивана Сергеевича Тургенева (1818–1883) «Дворянское гнездо» (1859 г.).