Тропою испытаний. Смерть меня подождет. Григорий Федосеев

сбрасывает с себя телогрейку и затаптывает ее в снег.

      – Просил тебя, Василий, не подкладывай еловых дров! Вишь, как они искрятся! – говорит он с сердцем и хватается за бок. – Должно, здорово припалило. А мне казалось, будто солнце пригрело…

      После обеда до сумерек остается еще часа четыре, и мы решаем сходить в разведку на ближайший гребень хребта. Может быть, в этом районе еще сегодня нам удастся увидеть господствующую вершину и просмотреть подход к ней. Попутно вынесем наверх инструмент, рюкзаки с продуктами и походной мелочью.

      Связываем пару лыж, укладываем на них багаж, впереди пристраиваем ремни.

      – А что, если мы возьмем с собой и полушубки? Думаю, утащим? – спрашивает у меня Мищенко. – Если завтра не успеем закончить работу на хребте, то и заночуем наверху, место под скалой найдется…

      – Тогда уж клади и чайник, а я захвачу сухую жердь вам на дрова. Чай на гольце – куда с добром! – предлагает Александр.

      Мы с Василием Николаевичем впрягаемся в лямки; Александр, привязав толстый конец сухой жерди к багажу, налегает на другой конец всей своей огромной тяжестью и подталкивает груз сзади. Впереди черным комочком скачет Кучум.

      Над нами молчаливо возвышаются поднебесные зубья, прикрытые легкой тенью набежавшего облачка. Все выше, все ближе подбираемся к границе унылых скал. Языки отогретых солнцем россыпей все чаще перехватывают лощину.

      Добравшись до первой плосковерхой скалы, мы услышали крики кедровок. Птицы взлетели в воздух пестрыми хлопьями и с криком скрылись за соседним гребнем. В это время кедровки – единственные обитатели гольцовой зоны гор. Они еще с осени напрятали здесь стланиковых орехов и теперь, по мере таяния снега, прилетают сюда из тайги кормиться.

      Лощина суживается, врезаясь в крутогрудые откосы стен. Ущелье выводит нас в котловину, напоминающую небольшой цирк, откуда до верха остается километра полтора каменистого подъема.

      Немного отдохнув, мы снова набрасываем на плечи рюкзаки, берем инструмент, полушубки, жердь и не торопясь взбираемся на гребень. Обидно, что и отсюда нам не удается разглядеть панораму Станового – ее заслоняет высокий отрог, тянущийся с востока на запад, всего в двух километрах от нас.

      – Сходим? – спокойно предлагает Василий Николаевич, кивнув головой в сторону ближней вершины. – Не спускаться же на стоянку…

      – Боюсь, запоздаем.

      – Что вы, солнце еще высоко, успеем обернуться, – говорит он уверенно. – Александр пусть идет на табор. Пока поставит палатку, сварит ужин, и мы вернемся. А ежели темнота нас там прихватит, спустимся по гребню в ущелье.

      – Попробуем!..

      Складываем груз под камнями в приметном месте, идем налегке: у меня – только винтовка, а у Василия Николаевича – бинокль и на поводке Кучум.

      Александр, проводив нас, спускается в лощину.

      – К ужину свежих лепешек испеки! – кричит ему вслед Василий Николаевич.

      Поднимаемся по узкому гребню, образовавшемуся из каменных глыб.