Обжигающий след. Анна Невер

ее радости, на тропинке показалась Марика. Она бежала, размахивая книжкой. Ветер раздувал пузырем ее желтое платье.

      Приблизившись, девушка обхватила столбик беседки и в шутку высунула язык.

      – Уф. Вы не представляете, какие я новости узнала!.. Такие… Мамку навестила Стеша Лопухина, хорошо, без Анфиски. Вы бы видели ее новую юбку. Рюши – как у бабы на чайнике. Они в гостиной чай пили, а я сидела на подоконнике, роман читала, ни о чем не подозревала…

      – Марика! – Зоя теряла терпение.

      – К нам едет молодой колдун! Из самого Крассбурга! – выдала та, светясь от счастья.

      – Врешь, – прищурилась старшая сестра.

      – Не вру! – подпрыгнула девчонка, хлопнув в ладоши. – Будет наместным в Увеге. И самое главное – он не женат!

      – Удивительно! Вэйн – и к нам, – Ганна прижала ладонь ко рту. Заметив равнодушие Войновой, спросила: – Ты знала?

      – Не подозревала такого буйного интереса, – равнодушно пожала она плечами.

      – И ничего нам не сказала? – укорила ее Зоя. – Ну да, ты же не переносишь вэйнов.

      – Просто я иногда поражаюсь всеобщему слепому поклонению колдунам.

      – Да брось, Тиса, – отмахнулась Зоя. – Марька, что еще Лопухина сказала?

      Подруги долго обсуждали новость. Была высказана масса предположений, начиная с того, как будет, по их мнению, выглядеть вэйн, и заканчивая размером его годового жалования.

      Так просто уйти от Кошкиных было невозможно. Настасья Ефимовна не пожелала слышать отговорок и усадила Ганну и Тису за стол вместе с дочерьми.

      Глава 2. Возвращение

      У флигеля Агапа помощница лекаря оказалась лишь около пяти вечера. Под кривым козырьком висела табличка с отбитым уголком «Лазаретъ». Старая известка стен местами облупилась. В прохладном коридоре от влажных половиц исходил специфический запах: Глафира, домработница Агапа, вымыла полы дезинфицирующим раствором.

      В приемной лекаря не оказалось и в палате тоже – Тиса застала старика у кухонной плиты. В кастрюле, до блеска вычищенной новобранцами, кипело льняное масло. Агап Фомич помешивал варево деревянной ложкой, белый передник его постепенно покрывался жирными крапинками.

      – Проходи, дочка, – Агап улыбнулся в седую бороду, стриженную под лопату.

      За дверью девушка сняла с гвоздя фартук, перекинула тесемчатую петлю через голову и затянула пояс на талии. Затем какое-то время следила за движением рук наставника – старческих, потемневших от пигментных пятен, но довольно проворных – и старалась ничего не пропустить.

      – Дай-ка мне полынь, – тыльной стороной руки лекарь поправил на носу очки с мутными слоеными стеклами. – На верхней полке. Не то, слева посмотри.

      За пять лет работы в подручных у старика Тиса научилась разбирать его заковыристый почерк на склянках, как и их содержимое. Старый ореховый буфет ломился от множества всевозможных банок, бутылей, стаканчиков, коробков и бумажных свертков из пожелтевших от времени газет. Здесь лечебные пилюли и растворы для вливаний в кровь мирно соседствовали со