Наполеон. Геннадий Валериевич Федоров

сословий, которые прежде были избавлены от подобного садизма.

      И всё же до поры до времени недовольство низов лишь изредка принимало форму уличных беспорядков. Когда из-за начавшегося экономического кризиса резко ухудшились условия жизни. Больнее. Всего кризис ударил по простым людям, поскольку неурожай сменялся неурожаем, а цены на хлеб постоянно росли.

      И после последнего письма Наполеона адресована к его кумиру, Паоли, который принадлежал к другому поколению, ему был противен этот высокомерный тон, он вежливо возражает: Молодые люди не должны делать историю.

      Спустя четыре неделе после этого письма именно молодые и берутся за историю:

      – Но ведь это бунт! – сказал Людовик XVI.

      – Нет Сир! – ответил герцог Лианкур, – это не бунт, а революция!

      Толпа штурмуют Бастилию в Париже, великий сигнал дан и услышан, Франция просыпается из тяжелого сна, берется за оружие. Так по официальной версии, а на самом деле было не так. Ни одна революция не может существовать без красочных мифов, а миф о том, как героическом штурме Бастилии, здравствующая до сих пор было среди французского народа.

      Как известно, взявшие крепость после долгих поисков нашли в этой твердыне деспотизма всего семь узников. Четверо из них оказались финансовыми мошенниками, пятый – распутник, заключенный в Бастилию по желанию своего отца, шестой проходил по делу о покушении на Людовика XV, седьмой насалил одной из фавориток короля. За день до штурма из Бастилии в Шарагон был переведен еще один узник – небезызвестный Маркиз де Сад, сидевший за свои многочисленные преступления, иначе 14 июля и он был бы освобожден народом как жертва королевского произвола.

      Бастилия вовсе не была разрушена народом, как утверждает историки марксисты, а просто, разборная по камню после подписания контракта получившие один добрый буржуа месье Паллуа, нанял 800 рабочих и хорошо на это дело заработал, продав немало количества тесного камня. Вот как на самом грянула великая революция, с демонтажа аристократической тюрьмой как символ старой сословии.