Доктора вызывали?, или Трудовые будни попаданки. Марей Соня

на меня со снисхождением, как на мечтательницу, которая ничего не знает о реальной жизни. На самом деле я даже приблизительно не знала, сколько будет стоить такая учеба.

      – Как говорится, попытка не пытка, руки опускать нельзя, даже если хочется. Ты способный и умный мальчик, они глянут на тебя и сразу скажут: «Берем!»

      Я говорила так эмоционально и весело, что Лик волей-неволей заулыбался. Он успел хлебнуть горя за свою пока еще недолгую жизнь, и я искренне желала ему счастья.

      – Главное, чтобы нас не разлучили. Остальное переживу, – заверил он. – Представимся дальними родственниками, если спросят.

      В конце улицы мы, наконец, отыскали госпиталь Благой Алоры. Здание было двухэтажным и старым, проржавевшие ворота болтались на одной петле, и встречал нас лишь сонный дворник.

      – Вы куда? – прокаркал старик и заспешил к нам, сжимая древко метлы. Остановившись, придирчиво осмотрел Лика. – Мальчику нужно лечение? Что-то не похож он на больного, вон румянец во всю щеку.

      – Я хотела…

      Меня прервал Лик. Он схватился за живот и демонстративно закашлялся, вынудив беднягу-дворника округлить глаза и резво отскочить.

      – Нечего на меня кхекать! Быстро проходите, вон дверь! – махнул рукой и затрусил прочь, боязливо оборачиваясь.

      – За такие фокусы можно было и метлой отхватить, – предупредила я хихикающего мальчугана.

      – Ну прости… а ты видела его глаза? – весьма довольный собой, Лик потянул меня к крыльцу.

      – Какой же ты еще ребенок, – вздохнув, я последовала за ним.

      Уголька пришлось оставить на улице, но пушистый разбойник не расстроился – побежал охотиться на птиц.

      Внутри дежурила апатичная пожилая женщина в белом чепце и переднике.

      – Мне нужна работа на время, – сообщила я после приветствия. – Могу я переговорить с главным лекарем или его секретарем?

      – Да, потому что я здесь ничего не решаю, милочка, – она мазнула по мне взглядом. – Главный сейчас отсутствует, но секретарь на месте. Я проведу.

      Мы пошли по коридору, пропитанному ароматами болезни и лекарственных настоек. Из приоткрытых дверей палат неслись то детский плач, то кашель. Женщины, похожие на нашу провожатую, сновали туда-сюда. Их одеяние напоминало форму сестер милосердия из прошлых столетий.

      – Рабочие руки нам всегда нужны. Здесь по большей части внебрачные детишки и отказники. Сами понимаете, мало кто хочет иметь с ними дело, – сказала женщина, поводя плечами.

      И ее усталый печальный тон, и окружающая обстановка заставили сердце сжаться. Нас всегда учили отгораживаться от чужих бед, сохранять беспристрастность и холодный рассудок, но, имея дело с маленькими пациентами, я не могла не сострадать им.

      Наконец мы остановились у одной из похожих друг на друга дверей. Провожатая вошла первой, сухо сообщила о посетительнице и так же быстро оставила нас наедине с секретарем.

      – День добрый, – он усмехнулся и поправил густые черные усы. – Зачем пожаловали?

      На вид этому человеку было