Тень наркома. Олег Агранянц

к нам в столь ответственное время.

      «К чему это, интересно, я присоединился?» – подумал я.

      Павел Михайлович продолжал:

      – Сейчас тяжелое время, но оно должно было наступить. Отход от марксизма дорого обошелся нашей стране. Мы в глубоком кризисе; унижение и разруха – вот результаты, которые предвидели настоящие марксисты. Предупреждал Ленин. Предупреждал Сталин. Правый уклон неизбежно приводит к капитулянтству перед капиталом и дальше к национальной катастрофе. – Он наклонился ко мне. – Вы только не думайте, Евгений Николаевич, что я заскорузлый сталинист, консерватор. Ни в коем случае. Я просто марксист. Марксист не по партбилету, не для спецмагазина, а по убеждению. Таких у нас немного. Разве Брежнев и Суслов были марксистами? Только честно. Были? Нет.

      – Да, пожалуй, нет, – согласился я.

      Голова у меня кружилась. Наступило такое состояние, когда внутреннее «я» не поспевало за языком. Такое со мной бывало, когда я очень уставал.

      Павел Михайлович продолжал:

      – Неужели вся героика двадцатых годов – это ошибка? Неужели все комиссары – мерзавцы, а белые офицеры – герои? Ведь погибали люди не за жиреющих буржуев, не за плюющих на свой народ аристократов! Погибали за свободу. За счастливую жизнь. За человеческое существование. Вон французы до сих пор поют «Марсельезу»: «Пусть нечистая кровь оросит наши борозды». А у нас есть подонки, которым не терпится выдать нечистую кровь за чистую. Смеются над «Интернационалом», под музыку которого хоронили их отцов и дедов. Разве это не самая низшая степень деградации?!

      Вмешался Ромеру:

      – Ничего страшного. Во Франции три раза была реставрация, пока все ни встало на места. Людям нужно время. Вот когда через пару годков спохватятся – поймут.

      – Верно, поймут, – согласился Павел Михайлович.

      Он налил рюмки:

      – За революцию! За Великую Октябрьскую социалистическую революцию!

      Выпили все. Даже Мальвина. Павел Михайлович не останавливался:

      – До тех пор, пока есть богатые и бедные, бедные всегда хотят жить как богатые, а когда богатые наглеют – а нувориши всегда наглеют – тогда бедные берутся за оружие. И они возьмутся. И позовут нас.

      Ромеру выбрал кусок папайи и подал Мальвине. Потом выбрал другой и протянул мне. Павел Михайлович продолжал:

      – У нас есть люди. У нас есть деньги. У нас есть опыт. У нас есть терпение. Мы непобедимы.

      – Опыт – это очень важно, – вступил Ромеру. – Важно не повторить ошибок. А они были.

      – Ошибок не было, – строго обрезал Павел Михайлович. – В истории не бывает ошибок. Бывает только неизбежная череда событий.

      Ромеру положил руку на плечо Мальвины.

      – Не надо спорить. Девочка уже почти спит. Тем более, что они такого же мнения, что и мы.

      – Верно, – согласился Павел Михайлович. – Евгений Николаевич честный человек.

      «Честный человек» очень хотел спать.

      Павел Михайлович посмотрел на часы:

      – Мне скоро ехать.

      Он повернулся ко мне:

      – Кейс отдайте Ромеру. Он все сделает, как надо.

      Я