На грани мести. В аду. Юлия Владимировна Бушмарина

осталось позади.

      – Только видишь, как тебе не повезло, умерла она, а не я!

      На этих словах Максим первым бросился на Диму с желанием разбить ему челюсть, но тот предугадал это движение и увернулся, при этом пошатнувшись и практически завалившись на асфальт.

      – Что, даже сейчас не в состоянии справиться со мной?

      Но он не успел договорить, Володя схватил его сзади, заломив обе руки за спину, а Максим все-таки смог размахнуться, но ударил его не по лицу, а в грудь. Дима закашлялся, а Макс схватил его за ворот рубашки и закричал, что было сил:

      – Хватит! Успокойся! Хватит!

      Но Дима уже не видел никого перед собой, он вырвался из захвата Володи и снова бросился на Максима. Но его движения уже были не такими точными, и оба мужчины смогли повалить его на землю и сковать движения.

      – Давай его в душ, пусть поостынет, – крикнул Максим.

      Им двоим с трудом удалось поднять по лестнице пьяного мужчину и толкнуть в дверь.

      – Туда, – указал Володя на второй этаж.

      Преодолев путь на второй этаж, Дима и Максим все-таки успели врезать друг другу кулаками по лицам, но обошлось без серьезных травм. Володя втолкнул их в первую комнату на втором этаже, слева от входа, в которой была душевая. Макс оттолкнул от себя Диму и, схватив первую же лейку, врубил ледяную воду и направил прямо в лицо друга, тот сначала захлебнулся, закашлялся, но быстро пришел в себя:

      – Ах ты… – но он не успел ничего сделать, Володя толкнул его на пол и навалился сверху всем своим весом. Максим снова направил Диме в лицо воду, которая теперь ручьями стекала со всех троих.

      – Да успокойся уже!

      – Все, уберите от меня руки! – холод сделал свое дело, рассудок прояснился, и Дима оттолкнул от себя начальника охраны, сначала оперся на руки, потом сел на полу, – да хватит меня поливать!

      Максим выключил воду и откинул лейку. Они втроем сидели на полу в душевой, мокрые насквозь, и пытались отдышаться. Володя встал первым, Максим за ним, он со злостью смотрел на Диму, грязь и копоть с его тела были теперь по всей душевой.

      – Приди в себя! – сказал Максим, и они вышли, оставив его одного.

      Еще некоторое время Дима сидел на полу, ему было тошно от всего окружающего, от каждого лица, от каждого слова и даже от каждого предмета. Он не мог находиться в душевой, не вспоминая о том, как занимался в ней любовью с Элиной, как она ждала его в этом особняке, как он на руках относил ее в постель… Ее голос, сказанные ею последние слова эхом звучали в его голове: «Я люблю тебя! Я так тебя люблю!» … Сегодня ночью он плакал впервые за много лет, последний раз это было на похоронах родителей, и вот сегодня… Он рыдал, как ребенок, сидя в машине, и не мог остановиться, впервые ощущая себя таким слабым и потерянным. Еще после смерти родителей он зарекся ни к кому не привязываться, и это ему удавалось до встречи с Элиной. А теперь ее нет…

      Он заставил себя подняться с пола, включил душ, но теперь горячую воду, скинул с себя одежду и принялся с силой отмывать тело от копоти. Он не мог смотреть на шрам от ранения на плече, не вспоминая, как Элина