Эхо. Дун Си

датировалась вечером, когда было совершено преступление, указанное на ней время отличалось всего лишь на полчаса от времени гибели Ся Бинцин. Какое совпадение! Жань Дундун невольно засомневалась. Однако флешка, словно ушат холодной воды, тотчас смыла все ее сомнения. Видео содержало съемку дома с камер наблюдения. Чтобы контролировать поведение няни с детьми, камеры в их доме работали двадцать четыре часа в сутки. Видеосъемка доказывала, что в тот вечер, когда было совершено убийство, Сюй Шаньчуань вместе со всеми домочадцами находился дома.

      – Но ведь я не говорила, во сколько конкретно убили Ся Бинцин, – заметила Жань Дундун.

      – Так ведь об этом каждый день сообщают в новостях, – последовал ответ.

      – Вы хорошо подготовились.

      – Просто не хотел тратить ваше время.

      – Как вы познакомились с Ся Бинцин?

      На какое-то мгновение он задумался, потом сказал, что точно не помнит, однако по выражению его лица Жань Дундун поняла, что все он помнит, причем прекрасно. Решив слегка освежить его память, она уточнила, о каком «старом месте» писала ему Ся Бинцин? Он настороженно переспросил – о чем идет речь? «Разве Ся Бинцин не присылала вам сообщение перед тем, как выйти из дома?» – сказала Жань Дундун.

      На этот раз он догадался, о чем речь. Он не то чтобы не ожидал, что его переписку могут проверить, но не думал, что это сделают настолько оперативно. Он принялся озабоченно раскачиваться вперед-назад. Проделав такие движения пару раз, он пробормотал:

      – Отель «Ланьху».

      – Вы познакомились в этом отеле? – спросила Жань Дундун.

      Он закусил губу и, словно провалившись во временную дыру, замер.

      – Вам задали вопрос, – Шао Тяньвэй постучал по столу.

      – У нее была склонность к суициду, она постоянно говорила о самоубийстве, – Сюй Шаньчуань увел разговор в сторону.

      – Взгляните на это, – Жань Дундун положила перед ним три фото, – она получила удар по затылку, а ее правое запястье отрезано. Похоже на самоубийство?

      Он принялся внимательно изучать фотографии, его лицо становилось все серьезнее. Наконец он грубо выругался:

      – Какой сукин сын посмел сделать такое?

      – Вот это я и хотела бы у вас выяснить.

      – Я не знаю, – он замотал головой, – правда не знаю. А знал бы, так сам убил бы этого гада.

      – Вы ее любили?

      Он погрузился в молчание, после чего сказал:

      – Это моя личная жизнь, как это относится к делу?

      – Самое прямое, если причиной убийства стали чувства.

      – Тогда могу заявить, что никакой любви между нами не было, максимум – обычная симпатия.

      – Расскажите о симпатии.

      Он снова замолчал, но на этот раз уже ненадолго. Решив, что он набирается смелости, Жань Дундун решила его подбодрить. Она взяла томик стихов «Листья травы» и принялась читать:

      Я