Под знаком Софии. Елена Раскина

целый обоз: тетушка Эльза отправила навстречу ангальт-цербстским дамам своего камергера Семена Кирилловича Нарышкина, гвардии поручика Овцына, солдат и камеристок. Но выехать из города было не так-то просто: дорогу перегородили чьи-то сани. Герцогиня Иоганна соизволила выйти из кареты и лично узнать, в чем дело. Фике ненадолго осталась одна. Вдруг дверца кареты распахнулась, и рядом с Фике оказался высокий смуглый господин в шубе до пят. Он ласково улыбнулся невесте наследника русского престола и спросил, указывая на книжку Дрюмеля, лежавшую у Фике на коленях: «Понравился вам мой подарок, принцесса?».

      – Граф Сен-Жермен! – ахнула Фике и собралась броситься на шею своему учителю и другу, но граф деликатно отстранил Софию-Августу-Фредерику.

      – Это очень хорошо, что вы не расстаетесь с Дрюмелем, принцесса, – невозмутимо продолжил Сен-Жермен, и его точеные, тонкие пальцы на мгновение коснулись доверчиво раскрытой ладони Фике, – еще вам следует читать Священное Писание.

      – Я ежедневно читаю Писание, – ответила Фике, – но почему вы спрашиваете?

      – Вам знакома история с Вавилонской башней, принцесса? – в спокойных и, казалось, бездонных глазах Сен-Жермена на миг отразилось смятение его четырнадцатилетней собеседницы.

      – Конечно, знакома, – ответила она. – Но почему вы напомнили мне об этом?

      – Потому что эта история весьма поучительна, – объяснил Сен-Жермен. – Господь наказал людскую гордыню и смешал языки строителей башни. Поэтому ее так и не смогли достроить… Запомни хорошенько, дитя мое: если ты хочешь построить башню, необходимо, чтобы ты понимала речь своих поданных, а они – твою. Прежде чем издать закон, узнай, согласен ли с ним народ. В империи должен быть один язык и одно наречие – в этом успех всего.

      – Значит, я должна говорить на одном языке со своими будущими подданными? – переспросила Фике. – И тогда они сделают меня императрицей?

      – Не спрашивайте у меня об этом, принцесса, – улыбнулся прорицатель, – просто скажите твердо и уверенно: я стану императрицей.

      – Я стану императрицей! – как эхо, повторила Фике.

      – Голос ровный и уверенный, – удовлетворенно заметил граф, – так и случится. На вашем лбу, принцесса, я четко вижу, короны. По крайней мере три… Прощайте, дитя мое.

      – Когда я снова увижу вас? – замирая от волнения, спросила Фике.

      – Мы увидимся дважды, – ответил Сен-Жермен. – Я дам вам знать о себе.

      – Постойте, – остановила его София-Августа-Фредерика. – Вы обещали указать мне того человека, вместе с которым мы отвоюем для России Греческое море.

      – Терпение, – усмехнулся Сен-Жермен, – всему свой черед. Сюда идет ваша мать…

      Он вышел из кареты, любезно поклонился онемевшей от изумления герцогине Иоганне и сел в те самые сани, которые преграждали дорогу русскому обозу. Теперь невеста наследника Петра Федоровича могла продолжать свой путь. Ее ожидало венчание… И не только с цесаревичем Петром Федоровичем,