Лавандовый латте для тебя. Тина Тэкель

никогда не хотела сюда поступать. Струсив перед прослушиванием в колледж искусств, я убедила себя, что более приземлённая профессия будет лучшим вариантом. Кто знает, может меня бы взяли, и я бы сейчас училась пению, но выбор прошлого уже не изменить, а потому нужно было смириться.

      Мои мысли прервала Тори, вышедшая из ванной комнаты:

      – Валетта, помоги мне. Прошу, – впервые она глядела щенячьими глазками в надежде на спасение.

      – Что случилось?

      – Я не могу придумать что надеть.

      – Проще простого: джинсы, джемпер и ботинки. Да, не празднично, зато ты сможешь ходить как нормальный человек.

      – Верно, но ты в этом уверена?

      – Конечно нет. Кто знает, может ему нравятся те, кто боятся, что юбка взлетит и ходят на каблуках, как на костылях, а к концу дня завывают от усталости.

      – Не смешно.

      – Так странно видеть, что ты волнуешься, – я улыбнулась.

      – Когда насмотришься, дай мне знать, я бы хотела услышать от тебя совет, – Тори и правда было не по себе, а потому я решила взять себя в руки.

      – Эх, ладно, ну, посмотрим…

      Мы около часа выбирали наряд и, наконец, я наблюдала результат. Всё же Тори больше любила образ леди, а потому решила отправиться на свидание в красной трикотажной юбке и черной водолазке.

      – Правда хорошо выглядит? – видно было, как она волновалась.

      – Выглядишь элегантной! Думаю, если накинешь пальто и наденешь ту массивную цепь из псевдо-золота, будешь ещё более несравненной красоткой.

      Наконец мы попрощались, и Тори ушла.

      Сев на подоконник, я посмотрела в окно. Листья падают. Как красиво. Солнце светит уже с девяти часов и люди кажутся более оживленными, чем вчера. Интересно, а о чем они думают? Ведь у каждого из нас свои мысли и первый раз, когда я осознала это в детстве, я заплакала. Не знаю от чего, для меня это казалось необъяснимым феноменом. Представляете, все точно так же, как и я, говорят сами с собой порой и это не может меня не удивлять. Глупость, а я ревела, когда думала, что столько всего еще остается для меня загадкой и столько всего я еще не смогу узнать, потому что никто не знает. А когда карты раскроются, буду ли я еще жива?

      Солнце сквозь стеклопакет обжигало правую часть моего лица и мне стало дурно. Я решила открыть окно. Холодный воздух вмиг сковал все мое тело.

      – Брр!! Холодно!

      Я поспешно вернула все так, как было секунду назад. Все-таки конец сентября выдался на удивление холодным. Я заметила это еще вчера, когда решила выйти на улицу в платье и джемпере. Возвращаясь домой, я едва не упала от того, что не чувствовала ног.

      Так или иначе, мне пора встать и навести в квартире небольшую революцию. Под этим я имела ввиду уборку. Посудомойку я уже включила, а потому принялась собирать вещи, дабы засунуть их в стиральную машину. Следом шло мытье полов. Я включила музыку, сейчас это был рок-н-ролл, и принялась в такт аккордам пританцовывать вместе со шваброй. Я пела, представляя, что швабра – стойка с микрофоном, а мокрый пол отлично подходил в качестве сцены, потому что