Пушкин путешествует. От Москвы до Эрзерума. Лариса Черкашина

кокетничал, они со мною амурились в надежде на лишний билет. Но я отговаривался незнанием немецкого языка, и как маленький Иосиф вышел чист от искушения» (22 сентября 1832).

      Дилижанс в России

      Дилижансам не «посчастливилось» быть воспетыми Пушкиным, но в прозе им отдана дань уважения:

      «Узнав, что новая московская дорога совсем окончена, я вздумал съездить в Петербург, где не бывал более пятнадцати лет. Я записался в конторе поспешных дилижансов (которые показались мне спокойнее прежних почтовых карет) и 15 октября в десять часов утра выехал из Тверской заставы. <…> Великолепное московское шоссе начато по повелению императора Александра; дилижансы учреждены обществом частных людей. Так должно быть и во всем: правительство открывает дорогу, частные люди находят удобнейшие способы ею пользоваться».

      Поистине, бесценное свидетельство: по словам задушевного приятеля поэта Нащокина, «“Сказку о царе Салтане” написал он в дилижансе, проездом из Петербурга в Москву». Видимо, то были черновые наброски, так как сама сказка появилась на свет в Царском Селе. Но замысел ее родился в дороге, в «поспешном дилижансе»!

      Дороги и дорожные правила

      Как досадовал поэт на русское бездорожье!

      Теперь у нас дороги плохи,

      Мосты забытые гниют.

      Но однажды отечественные дороги удостоились-таки похвалы Пушкина:

      «Вообще дороги в России (благодаря пространству) хороши и были бы еще лучше, если бы губернаторы менее об них заботились». И приводит пример подобной «заботы»: «…дерн есть уже природная мостовая; зачем его сдирать и заменять наносной землею, которая при первом дождике обращается в слякоть?» «Летом дороги прекрасны, – развивает “дорожную тему” поэт, – но весной и осенью путешественники принуждены ездить по пашням и полям, потому что экипажи вязнут и тонут на большой дороге, между тем как пешеходы, гуляя по парапетам, благословляют память мудрого воеводы».

      Ездили в пушкинскую эпоху «на перекладных» или «на почтовых», то есть на казенных лошадях, которые менялись на почтовых станциях. Немало было и любителей езды «на вольных» – когда ямщики нанимались по вольной, договорной цене; «на долгих» – путешественник брал пару или тройку лошадей «от места до места». Езда «на долгих» свое название оправдывала – ведь лошадей на станциях не меняли, – зато обходилась дешевле. Можно было ехать и «на своих»: так отправилась в Москву барыня Ларина с дочерью:

      К несчастью Ларина тащилась,

      Боясь прогонов дорогих,

      Не на почтовых, на своих,

      И наша дева насладилась

      Дорожной скукою вполне:

      Семь суток ехали оне.

      За почтовых лошадей взимались «прогоны»: за каждую лошадь и версту путешественник платил в зависимости от тракта, как правило, 8—10 копеек. И сколько полезных сведений мог он почерпнуть из «Ручного дорожника для употребления на пути между императорскими всероссийскими столицами» либо «Карманного почтового путеводителя»!

      Число