Пушкин путешествует. От Москвы до Эрзерума. Лариса Черкашина

и стала завтракать. <…> Калмыцкое кокетство испугало меня; я поскорее выбрался из кибитки – и поехал от степной Цирцеи».

      Портрет калмычки Бяусты.

      Художник О. Кипренский

      А в черновой рукописи есть «расшифровка» того «кокетства», чем юная кочевница так напугала гостя. Отведав из котла чаю с бараньим жиром, приведшим его в ужас, Пушкин, по его же замечанию, с любопытством, простительным путешественнику, решился «на некоторое вознаграждение»… «Но моя гордая красавица ударила меня по голове мусикийским орудием подобным нашей балалайке. – Калмыцкая любезность мне надоела, я выбрался из кибитки и поехал далее. Вот к ней послание, которое вероятно никогда до нее не дойдет…»

      Прощай, любезная калмычка!

      Чуть-чуть, назло моих затей,

      Меня похвальная привычка

      Не увлекла среди степей

      Вслед за кибиткою твоей.

      Твои глаза конечно узки,

      И плосок нос, и лоб широк,

      Ты не лепечешь по-французски,

      Ты шелком не сжимаешь ног;

      По-английски пред самоваром

      Узором хлеба не крошишь,

      Не восхищаешься Сен-Маром,

      Слегка Шекспира не ценишь,

      Не погружаешься в мечтанье,

      Когда нет мысли в голове,

      Не распеваешь: Ma dov’é,

      Галоп не прыгаешь в собранье.

      Что нужды? – Ровно полчаса,

      Пока коней мне запрягали,

      Мне ум и сердце занимали

      Твой взор и дикая краса.

      На беловой рукописи сохранилась помета: «22 мая 1829. Кап-Кой». (Кап-Кой – старое название Владикавказа.) Все же не поэтических «полчаса», а ровно неделю «дикая краса» занимала воображение путника-поэта.

      … Поэтическое послание, вопреки уверениям Пушкина, дошло до адресата. Только не до безымянной степной красавицы, а ее титулованной землячки – калмыцкой княжны Марины Тундутовой, пленившей сердце праправнука поэта и его тезки Александра Гревеница. Любовная история случилась в середине двадцатого столетия в одном из городков Бельгии. В счастливом супружестве появились на свет дети, облеченные баронским титулом, – София и Сергей: на могучем пушкинском древе «произросла» и «калмыцкая ветвь».

      Вот оно, чудесное продолжение давней встречи поэта: кочевая калмыцкая кибитка «докатилась» до бельгийского королевства!

      «На холмах Грузии»

      В мае 1829-го в предгорьях Северного Кавказа, за несколько дней до своего тридцатилетия, Александр Пушкин написал строки, которым в грядущем, как и их творцу, суждено будет обрести бессмертие.

      На холмах Грузии лежит ночная мгла;

      Шумит Арагва предо мною.

      Мне грустно и легко; печаль моя светла;

      Печаль моя полна тобою,

      Тобой, одной тобой… Унынья моего

      Ничто не мучит, не тревожит,

      И сердце вновь горит и любит – оттого,

      Что не любить оно не может.

      Кому посвящена эта божественная элегия, музыкой льющиеся стихи? «Тобой, одной тобой». Каким бесспорным кажется ответ! Конечно