Воины Игры. Босс Игры. Марина Ушакова

ждёт.

      – Смерть в камне. Он будет вечно терзать тебя, питаясь твоим голодом крови. Или перейдёт по крови кому-нибудь из твоих будущих детей.

      Огли мотнула головой.

      – Это глупо.

      – Ты о чём? – Александр склонился над ней и погладил по голове.

      – Я пришла сюда не за тем, чтобы знакомиться со своим демоном.

      – Ой-ли? Ты пришла попить со мной кофейку, примерить моё выпускное платьице и посплетничать о наших девичьих делах. – Александр пожал плечами и улыбнулся. – Возьми кофе и иди к Максиму. Только не позволяй Аиму снова завладеть твоим разумом. Он нужен тебе только в бою.

      Немного подумав, Александр добавил:

      – На самом деле твой демон открыл мне глаза на многие вещи. К примеру, ты действительно, убивая савантов, думала, что избавляешь Землю от игроков. Демон сказал, что нет вселенцев. Нет их. Мы и есть игроки, Огли. Да, прямо в этих телах обитают игроки. Проклятие!

      Огли медленно кивнула, опуская голову. Здесь она не могла поспорить с правотой землянина: она совершила непростительную ошибку, уничтожив многих больных людей. Они этого не заслужили.

      – Ещё кофе? – Александр потянулся за новой чашкой. – Или чего покрепче?

      – Покрепче?

      – Коньяк есть. Будешь? Видишь ли, никогда не видел пьяную королеву Войора. Только учти, после алкоголя я становлюсь любвеобильным…

      – Сомневаюсь, что посмеешь, – усмехнулась Огли, откидываясь и убирая волосы со лба.

      Спустя пару часов проснувшийся Максим застал совершенно пьяных Огли и отца в гостиной. Огли орала, читая слова песни с экрана одного из его мониторов:

      – Чёрный ворон, чёрный ворон,

      Что ты вьёшься с оч-ч-чень лысой головой!…

      – Она не лысая! – икая, возразил Александр, прерывая самозабвенный вой гостьи. – Это блик от солнца на его голове.

      – А почему лысина такая розовая? – возмутилась королева, вытягивая ноги.

      – Потому что ворон на фоне заката. Видишь, закат розовый, вот и лысина розо… блик розовый.

      Огли отхлебнула коньяк прямо из бутылки, широко ею взмахнула и потребовала другую песню.

      – Вот, эта нам подойдёт, – воодушевился отец.

      Максим, не веря своим глазам, наблюдал, как красавица двух с половиной метров ростом, обняла хохочущего отца, который выкрикивал слова песни. Нестройно они горланили так, что закачалась люстра:

      – Хочу иметь детей я только от тебя,

      Пускай ты лилипут, моя горбатая.

      Забудь, что все вокруг толкают и плюют,

      Возьми моё тепло, и ласку, и уют.

      Ты слышишь динь-динь-динь,

      Ты знаешь дам-дам-дам,

      Тебя в обиду, милый, я не дам.

      Ты слышишь дам-дам-дам,

      Ты знаешь динь-динь-динь,

      Теперь ты будь, милый, моим.

      Но как-то раз с утра я выпал из окна,

      Я счастлив был с тобой, прощай, моя жена.

      А ночь придёт опять, но ты не будешь спать,

      А сядешь в уголок и будешь вспоминать.

      Последний