Страшное и непонятное. Анна Шпаковская

дедушка.

      Володьке стало не по себе. Дедушка прожил с ними почти два месяца, но мальчику всё ещё было страшно оставаться с ним в квартире, когда родителей не было.

      – Куда ты ходил? – спросил Володька.

      – Прогуляться, – ответил дед, – чайник горячий?

      – Горячий, –промямлил Володька, – да я не про сейчас спрашиваю, а про ночь.

      – Какую ночь? – переспросил дед, залезая в шкаф за кружкой.

      – Нууу, в самом начале, когда ты вернулся… – сглотнул Володька.

      – Вернулся? – переспросил дед, резко повернувшись к внуку.

      – Ну да, – неуверенно ответил Володька, – ты куда-то ночью ходил. Я видел грязь на ботинках утром.

      – Не помню, – сказал дед, наливая чай, – я обычно днём хожу прогуляться. Скучно дома торчать.

      – Ну это было сразу после возвращения…

      – Возвращения? – переспросил дед, колким взглядом уставившись в глаза внуку.

      – Ну да, – мямлил Володька испуганно, – вечером ботинки были чистые, а утром покрылись грязью. Ты куда-то ходил ночью?

      – Ты что следишь за мной? – спросил дед с улыбкой.

      – Эм… Нет… Просто… – запинался Артём, не зная, что придумать, – просто опасно пожилому человеку бродить по ночам, – выкрутился он.

      – Понятно, – только и ответил дед, отхлебнув чая.

      И тут напряжение последних недель вылилось наружу, хотя мальчик так долго сдерживался.

      – Зачем ты вернулся? – не спросил, а проорал он, – ты ведь умер!

      Дед поставил кружку с чаем на стол и ясными голубыми глазами уставился на Володьку. Мальчику стало не по себе, но он выдержал пристальный взгляд, хотя предательские слёзы готовились выползти из глаз, а внутренности сковало обручем страха.

      – Что ты знаешь о пороках? – устало спросил дед.

      – Ну… Я… – запинался Володька, – это типа не убей, не укради?

      – Нет, это заповеди, – сухо ответил дед, снова взявшись за кружку с чаем, – а я про пороки.

      – Ну… Наверное, нет, – ответил Володька неуверенно.

      Дед молча пил чай и смотрел в окно, задумавшись. Володька боялся прервать его мысли и уже жалел, что наорал на старика.

      – Есть семь пороков, – сказал вдруг дед, – гордыня, жадность, гнев, зависть, блуд, чревоугодие и уныние.

      Дед снова замолчал, уставившись в одну точку за окном. Потом тяжело вздохнул и продолжил:

      – Вот я грешил, и теперь должен привести двух невинных вместо одной грязной души, – вздохнул он, – вместо моей души. В наказание.

      – А… – начал Володька.

      – Б! – прервал дед, – я мог бы забрать твою душу. Твою невинную детскую душу. Хочешь?

      Дед так спокойно говорил, и так твёрдо смотрел в глаза Володьке, что мальчик зарезал на стуле от страха. На секунду Володьке показалось, что в глазах старика вспыхнули красные точки, как бывает на ночных фотографиях. Но потом глаза деда снова стали чисто голубыми. Паника мелкими холодными мурашками разлилась по телу мальчика.