Леди Горничная. Кирилл Кащеев

заглянув к ней под юбку», – мысленно закончила я.

      – Мы варвары? – у Барраки был день потрясений.

      – Родилась я здесь. Это все дедушка Тормунд! – я без зазрения совести свалила вину на покойного родича. – Решил, что на севере и без него мастерских хватает, и надо плыть в новые воды.

      Улаф кивнул – такой резон любому северянину понятен.

      – А тут как раз лето жаркое, у отца виноградники выгорели…

      У дедушки Тормунда были опыт, деньги и дочка, у недавно овдовевшего отца – обаяние, банкротство и маленький сын, у мамы – сильная магия, и такая же сильная влюбчивость. В общем, все удачно нашли друг друга.

      – Мама вышла замуж за папу, и они с дедушкой поставили сперва скобяной цех, потом инструментальный.

      – Передовой лорд был ваш батюшка, – неохотно процедил инспектор Баррака.

      – Причем тут отец? – удивилась я. – Он природником был, куда ему фабрику? Это мама с дедом – маги-металлисты.

      Пока фабрика строилась, мама забеременела мной – и вот тут родители и дедушка провернули исключительно дерзкий фокус. Дедушка Тормунд ведь не с пустыми руками из рода ушел. Тормунды – род разветвленный, многочисленный и славный, могут позволить отделить малую искру от родового алтаря. Но дедушка Тормунд не стал основывать род южных Тормундов, чтобы медленно, поколение за поколением напитывать новый родовой алтарь, а по соглашению с отцом слил свою искру с древним алтарем де Молино. Во время беременности женщина еще не отторгнута родительским алтарем, но уже почти принята алтарем мужа – мама смогла это сделать. Алтарь де Молино изменился, сила его умножилась многократно, так что хватило и поместью, и фабрику запитать, и даже продавать энергию могли, мэрия Приморска у них покупала.

      Все это я, естественно, рассказывать не стала, алтарь силы рода – не тема для разговоров даже с неожиданно обретенным кузеном.

      Глава 10

      Имение де Молино

      – Я так понимаю, со времен ваших родителей мало что изменилось, – Улаф огляделся по сторонам.

      Дорога обогнула старую оливковую рощу и снова потянулась меж виноградниками, такими же пожухшими под лучами солнца, как и в год, когда семейство Тормунд сошло на берег в Приморске. Да и дорога была… такая же. Кажется, за прошедшие пятнадцать лет никого не заботили ни выпавшие камни, ни размытая дождями обочина, ни ямы от одного края дороги до другого. Даже перед кучером неудобно, обещала ведь дорогу получше.

      Виноградники сменились пыльными пустырями, дорога вильнула снова и потянулась мимо утыканного ржавыми пиками кирпичного забора. Над забором торчали трубы с едва-едва курящимся над ними дымком. В заборе имелась калитка, замкнутая на тяжелый висячий замок, и дырка в половину человеческого роста – наскоро прикрытая подгнившими досками. Наконец забор кончился.

      – Останови! – скомандовала я кучеру и пока инспектор решал – ловить меня или не стоит – выскочила из коляски.

      В полосатой будке у ворот, где обычно сидел сторож, сейчас никого