Добро пожаловать в Сеул!. Джой ˜

прищёлкивает он языком.

      – Это кимбап с яйцом и беконом, – указывая на блюдо, начинает кулинарную экскурсию Ын Джи. – А это чесночные ттопоки, традиционная колбаса Сундэ, нарезанная кольцами, огромная тарелка с тхвигим, излюбленная Мин Джуном кхимчи…

      – И ещё булочки хлппан с начинкой из красных бобов. – Глотая слюнки заканчивает за него Тэ Кван.

      – Вкуснотища! – одобрительно причмокиваю я.

      – Тогда, давайте есть! – командует Тэ Кван и первым усаживается на пол перед столиком. Я занимаю место с левой стороны от него, а Ын Джи присаживается с левой стороны от меня. Ха Ра и Мин Джу тоже садятся на пол, замыкая наш круг.

      – Приятного аппетита! – говорю я.

      – Выпьем! – подхватывает мой оптимизм Тэ Кван. Его рот набит едой, так что во время выкрика вылетают крошки. Они поднимают наполненные Тэ Кваном, как самым младшим, стопки и стукнув их краями замирают, осушая до дна.

      – Са Ра, а ты почему не пьёшь? – любопытствует Ха Ра, заедая алкоголь ломтиком кровяной колбасы.

      – Мне хватило вчерашнего шампанского! – кривлюсь я.

      – Да ты совсем не умеешь пить! – усмехается Мин Джи. – У нас многие девушки дадут фору мужчинам, по части выпивки.

      – В Америке это зовётся алкоголизмом.

      – А в Корее – крепким желудком! – хохмит Тэ Кван, под дружеский гул голосов и звон рюмок.

      – Сколько тебе лет? – спрашивает Мин Джу, жуя кхимчи.

      – Двадцать два. – Откусывая от чесночного ттопоки, отвечаю я.

      – Ещё дитя! – отмахивается он.

      – Что? Да тебе самому весной двадцать четыре стукнуло. – Возмущается Тэ Кван.

      – А ты вообще младенец! – встревает Ха Ра.

      – Мне уже двадцать! – гордо заявляет Тэ Кван.

      – Нашёл чем гордиться. – хихикает Мин Джу.

      – Давайте, тише! – обрывает разговор Ын Джи. Ему явно не по душе спор товарищей.

      – А сколько лет тебе? – спрашиваю я под приглушённые споры троицы.

      – Двадцать пять. – Отвечает он и делает глоток из своей стопки.

      – Ты самый старший?

      – Нет, – качает головой Ын Джи. – Джи Хун самый старший. Ему двадцать шесть.

      – Такая большая разница…

      – М-м-м?

      – Говорю, такая большая разница между вами всеми. Разве участники группы не должны быть примерно одного возраста?

      – Не обязательно.

      Он хватает с блюда две булочки с бобами и протягивает одну мне.

      – Лучше попробуй сейчас, а то потом может и не быть!

      – Спасибо!

      Я вгрызаюсь в пушистую мякоть булочки и жуя говорю: – Из рассказа Тэ Квана я поняла, что вы выступаете вместе уже четыре года.

      – Верно. – Отзывается Ын Джи.

      – Не жалеешь?

      – Жалею. – Сухо отвечает он. – Иногда я думаю, правильно ли сделал, выбрав путь знаменитости. Ведь это, – он выдерживает паузу, – так трудно. И одиноко.

      – Одиноко?!