Поросёнок Ванюшка встречает Новый год. Alicia Ruva

ся теплом свинарника. Утром он сытно позавтракал, днём хорошо пообедал и отдыхал перед ужином, чтобы в животе всё улеглось, но Ванюшка не сдавался.

      – Дед, а дед, ты что самое красивое в жизни видел, расскажи?

      – Не знаю даже, свинёнок, рассвет и закат видел, своё отражение в озере видел, а ещё штуку такую, только на Новый год бывает…

      – Посох деда мороза? – перебил Ванюшка.

      – Нет.

      – Шары на ёлке?

      – Нет.

      – Снегурочку?

      – Нет же, цветы в небе из огоньков – фейерверк называется.

      – Это вкусно?

      – Так, ты про вкусное или про красивое спрашиваешь, определись.

      – Про красивое, – всё-таки решил Ванюшка.

      Дед перевернулся на другой бок и мечтательно запрокинул голову:

      – Ровно в 12 часов, когда бьют куранты, наступает время большого барабаха. Цветы появляются на небе, мерцая разными оттенками, но будет так грохотать, что лишь самый смелый увидит эту красоту, а остальные спрячутся по углам и не посмеют даже поднять голову.

      – Ты смелый?

      – А как же, Ванюшка, дед у тебя огого!

      – Знаю, – улыбнулся поросёнок, – можно я с тобой на эти цветы посмотрю?

      – Можно, если не забоишься.

      – А Новый год скоро?

      – Скоро, – ответил дед Сеня в 51й раз и собирался поспать, но что-то нависло над ним, часто дыша, дед приоткрыл один глаз и решился на манёвр, – Свиненок, давай в прятки поиграем?

      – Не хочу! – отказался Ванюшка.

      – Ну давай.

      – Неохота.

      – Ванюшка, пожалуйста, – уговаривал дед.

      – Ладно, только ты считай в обратном порядке.

      – Десять, девять, восемь…

      Поросёнок побежал в сарай, прятаться под табуретку, дед же поплёлся в коровник, улёгся в углу и захрапел.

      Только деду начали сниться сны, как в коровник с громким лаем забежал Штрудель – хаски, которого летом привезли из города.

      Штрудель рвал цепи и бегал по двору как ненормальный: обнюхивал всех обитателей двора, прыгал от счастья, что освободился, тыкал носом в бочок поросятам, чтобы пощекотать их, валялся, чесался об лавку и любил весь мир. Но, стоило только хозяину, посадить пса на привязь, то Штрудель становился самым несчастным существом на свете, он даже дышать не хотел от несправедливости. Пёс сворачивался калачиком и смотрел на всех голубыми, тоскливыми глазами, чуть поскуливая, а потом снова набирался сил и рвал цепь.