Измена. Борись за неё. Лила Каттен

ешь. Приятного аппетита.

      – Ага, спасибо.

      – Что надумала? Прошла почти неделя.

      – Инструктаж имеется, или бланк-черновик? Или пособие по изменам?

      – Ага, есть одно. Называется – жизнь. Сойдет?

      – Слишком замудренно и по-философски, боюсь, что не смогу разобраться. Что полегче не найдется?

      – Нет, мудрено, но действенно.

      – Устала.

      – Понедельник.

      – Нет, морально. Нужно поговорить, я понимаю, но как представлю, что мне придется увидеть Пашу, обсуждать… Так мерзко.

      Внутри все передергивает от воспоминаний и тех картинок, что мелькали перед глазами, нехотя представляя то самое предательство.

      – Мерзко, но может этот разговор как раз и поможет решиться на тот или иной вариант.

      – Ты считаешь, что тут могут быть варианты?

      – Просить или не простить, Диан. Их всегда два.

      – Первый я даже не рассматриваю. Но… Господи, как же это больно, – голос вконец срывается, и я опускаю голову.

      – Эй, ты не обязана делать это сейчас. Но так будет лучше. Я не оставляю ноги наполовину депилированными.

      – Боже, это ужасная аналогия.

      – Может быть, но я женщина, у меня других не имеется. И я вспомнила о том, что нужно наведаться к Ане, пока меня не спутали с обезьяной. Так вот. Ты ушла, это половина дела. Осталось за малым.

      – Сложно. В смысле понятно, что будет и что я решила. Но все-таки. Не представляю, что он мне скажет, Люд.

      – Полагаю: «Я не виноват» или «Это ничего не значит».

      – Мне кажется, я его задушу, если он так скажет.

      – Вот еще. Ты пошлешь его куда подальше и уйдешь.

      Убираю в сторону использованную посуду и допиваю свой чай.

      – Знаешь, возможно, так и поступлю.

      – Ладно беги работать, а я еще полчасика поваляюсь, – она стонет и громко зевает.

      – Ну и правильно. Увидимся вечером.

      Стоило появиться в офисе, как девчонки заулыбались, а главная громко окликнула меня.

      – Дианка, тут у нас не оранжерея, имей в виду. И Пашке своему скажи об этом.

      – Галина Никифоровна, я не… – но глаза, устремившиеся к столу, поняли все за меня.

      Еще неделю назад, я бы возмутилась из-за такого количества шикарных букетов на своем столе рабочем, потому что копим. Копили… Сегодня это было подтверждение предательства. Словно пороки, принесли в доказательство и положили на стол в красивом одеянии из роз и других цветов.

      Противно стало, до слез.

      Опустила голову и пошла в уборную. Стерла с лица влагу, подкрасилась и вышла. У меня просто нет времени на зализывание ран.

      Все сделали вид, что никто ничего не заметил, сели за стол и принялись работать.

      Я поставила букеты в вазы и разнесла по столам девчонок, даже к главной заглянула. Но она делать вид не стала, что не заметила моих слез.

      – Ты как?

      Женщина она была строгая. Даже посмотрев на нее это заметно в мимике и взгляде. Чего этот зализанный пучок стоит. Но все же справедливая.