Найди. Фэя Моран

охрана снаружи у двери вполне сможет.

      Нет оснований не верить в то, что это правда.

      Парень бросает взгляд на окна: плотные чёрные шторы с золотистой вышивкой, задёрнуты, лишая возможности глянуть на улицу. Предусмотрительно. Одна из любимых пыток Вистана – бросить жертву в тёмную комнату, закрыв все щели, откуда может проникнуть свет снаружи. Таким образом человек просто теряет счёт времени и даже не понимает: ночь сейчас или день, теряясь в пространстве.

      – Сколько я тебя помню, сынок, ты горел желанием отомстить за свою мать, – заговаривает Вистан. Его голос, кажется, с лёгкостью разрезал бы сталь. – Или тебе нужно напомнить, что её отец сделал с Натали? В каком состоянии было её тело в тот день. Напомнить?

      Гаю не нужно напоминать, ведь ещё будучи подростком он собственными глазами видел её тело в тот день. Уже начавший гнить, сгоревший и неузнаваемый кусок плоти, когда-то являвшийся красивой женщиной. Любящей матерью. Не нужно Гаю напоминать и в связи с тем, что картина, представшая тогда перед ним, всегда всплывает в кошмарах по ночам.

      – Что же случилось? – Отец вглядывается в черты лица собственного сына, словно именно на нём написан ответ. – Как же ты мог предать собственную мать? Разве она недостаточно тебя любила?

      – То, что ты приказывал мне сделать, не является местью. – И хотя внутри всё болезненно сжимается от горечи, Гай пытается говорить сурово. Наручники на его запястьях издают лязг. – Никогда не являлось.

      – Да? Это почему же?

      – Каталина не виновата в том, что произошло с мамой. Хватит. Нам нужно оставить её в покое.

      Вистан разражается хохотом. Вполне ожидаемо от безжалостного убийцы, движимого одним лишь желанием – убить как можно больше людей.

      – Да. Девчонка ничего не сделала своими руками, однако сделал её отец. – Он кивает, будто собирается соглашаться со всем, что скажет сын. – Считай её предметом, неодушевлённой вещью, которая должна быть приведена в жертву во имя чести. А честь свята для нашего рода.

      – Можно поступить иначе, – выдаёт Гай, на этот раз в голосе звучит злость. – Необязательно поступать так, как того хочешь ты.

      – Нет, – качает головой Вистан, – другого выхода нет. Убийство её папаши не будет считаться законченным делом. Он должен страдать, равно как страдали мы в своё время. – Наклонившись к лицу Гая, он тычет его в грудь, произнося: – Я – глава Могильных карт. Я не оставляю людей, перешедших мне дорогу, невредимыми: будь то физический вред или моральный.

      Гай поднимает глаза. В них ясно горит гнев вперемешку со скользким чувством страха. Голос кажется скрипучим, когда он осмеливается произнести:

      – Так или иначе, Каталина в безопасности. И я не позволю ни тебе, ни твоим людям навредить ей. Даже если мне придётся умереть.

      – Неужели? – усмехается Вистан. Он смеётся над попытками сына дерзить, забавляется беспомощности, а всё потому, что он прекрасно знает, насколько сильно Гай боится его. – Но я уже нанял человека, который сделает за тебя эту работу. По крайней мере, он приведёт и