Созвездие дев. Богдан Селиванов

то ни стало разрешить эту первую неразрешённую проблему. У неё 24 часа.

      Оля вошла в кафе, села за столик и с огромным волнением стала ждать сына. Несколько раз её дыхание сбивалось от разогнавшегося пульса – это случалось в моменты, когда она пугалась мысли, что скоро покинет его навсегда. Судорога от этой мысли приносила острую боль и бешеное сердцебиение. Сын был единственным смыслом её жизни. Вместе они прошли через все страдания: побои мужа, смерть Алёши, безденежье. Благодаря успешной Оксане, взявшей на себя заботы о подрастающем Мише, он получил прекрасное образование вместе с сыном Оксаны Сергеем, ставшим для него молочным братом и самым близким другом на всю жизнь. Ольга сначала протестовала, видя, как подруга заботится о её сыне, ей было стыдно за то, что она сама не могла дать того, что давала Оксана. Но однажды услышала от неё важные слова: «Оленька, ты столько дала моему Серёже и мне, что то, что я делаю для твоего Миши, – это моя малая благодарность за всё. Это мой долг. Я его считаю своим сыном, как тебя считаю своей сестрой».

      Оля видела, как вместе растут их сыновья, становясь неразлучными друзьями, и очень радовалась этому. Окончив институт, Миша с Серёжей получили приглашение Оксаны работать в её компании и последние годы преуспевали в ней на радость матерей. Связь между Ольгой и сыном была нерушима, пока три года назад она не подверглась неожиданному испытанию…

      – Мама, привет! – вдруг раздалось откуда-то сзади.

      Оля повернула голову и увидела сына с сопровождавшим его другом.

      – Здравствуй, Мишенька, – тихо и с нежностью произнесла Оля и поцеловала склонившегося к ней сына.

      – Ты сегодня собралась снова меня шантажировать мороженым, как в детстве? – засмеялся Миша, садясь за стол и указывая рукой на своего друга: – Познакомься, это Костя.

      – Приятно познакомиться, Костя, – Оля привстала с места и протянула руку для приветствия другу сына.

      – И мне очень приятно, Ольга Николаевна, – смущённо ответил Костя, почему-то покраснев.

      Ощутив растерянность и смятение Кости, Оля решила разрядить обстановку:

      – Костенька, – ласково начала она, притронувшись своей рукой к его руке, —называй меня просто Олей, я не привыкла звучать так официально со своим отчеством. Я ведь музыкант, скрипачка Ольга и в любом своём возрасте останусь ей. А если хочешь, можешь и мамой меня звать, – последнюю фразу она сказала нарочито с юмором.

      Костя заулыбался. Ей нравился друг сына. Нравилось, что он был стеснительным, как и она сама. Нравился стыдливый румянец на лице. Он был голубоглазым блондином такого же роста и телосложения, как её кареглазый брюнет Миша. «Красивый мальчишка», – подумала про себя Ольга, оглядывая Костю.

      – Мам, это чего сейчас было-то? – вдруг вмешался изумлённый поведением матери Миша. – То ты о нас ничего слышать не хотела, а сейчас к Косте в мамы набиваешься. Я чего-то не понимаю? Что случилось-то? Ну-ка, объяснись, пожалуйста.

      Для кого-то, может, слова Миши и показались бы