Вешние воды. Иван Тургенев

пролетел вечер, – и только тогда вспомнил о предстоявшем путешествии, когда часы пробили десять часов. Он вскочил со стула, как ужаленный.

      – Что с вами? – спросила фрау Леноре.

      – Да я должен был сегодня уехать в Берлин – и уже место взял в дилижансе!

      – А когда отходит дилижанс?

      – В половине одиннадцатого!

      – Ну, так вы уже не успеете, – заметила Джемма, – оставайтесь… я еще почитаю.

      – Вы все деньги заплатили или только задаток дали? – полюбопытствовала фрау Леноре.

      – Все! – с печальной ужимкой возопил Санин.

      Джемма посмотрела на него, прищурив глаза, – и рассмеялась, а мать ее побранила:

      – Молодой человек попусту деньги затратил, а ты смеешься!

      – Ничего, – отвечала Джемма, – это его не разорит, а мы постараемся его утешить. Хотите лимонаду?

      Санин выпил стакан лимонада, Джемма снова принялась за Мальца – и все опять пошло как по маслу.

      Часы пробили двенадцать. Санин стал прощаться.

      – Вы теперь несколько дней должны остаться во Франкфурте, – сказала ему Джемма, – куда вам спешить? Веселей в другом городе не будет. – Она помолчала. – Право, не будет, – прибавила она и улыбнулась. Санин ничего не отвечал и подумал, что в силу пустоты своего кошелька ему поневоле придется остаться во Франкфурте, пока не придет ответ от одного берлинского приятеля, к которому он собирался обратиться за деньгами.

      – Оставайтесь, оставайтесь, – промолвила и фрау Леноре. – Мы познакомим вас с женихом Джеммы, господином Карлом Клюбером. Он сегодня не мог прийти, потому что он очень занят у себя в магазине… Вы, наверное, видели на Цейле самый большой магазин сукон и шелковых материй? Ну, так он там главным. Но он очень будет рад вам отрекомендоваться.

      Санина это известие – бог ведает почему – слегка огорошило. «Счастливчик этот жених!» – мелькнуло у него в уме. Он посмотрел на Джемму – и ему показалось, что он подметил насмешливое выражение в ее глазах. Он начал раскланиваться.

      – До завтра? Не правда ли, до завтра? – спросила фрау Леноре.

      – До завтра! – произнесла Джемма не вопросительным, а утвердительным тоном, как будто это иначе и быть не могло.

      – До завтра! – отозвался Санин.

      Эмиль, Панталеоне и пудель Тарталья проводили его до угла улицы. Панталеоне не утерпел, чтобы не выразить своего неудовольствия по поводу Джеммина чтения.

      – Как ей не стыдно! Кривляется, пищит – una carricatura! Ей бы Меропу представлять или Клитемнестру – нечто великое, трагическое, а она передразнивает какую-то скверную немку! Этак и я могу… Мерц, керц, смерц, – прибавил он хриплым голосом, уткнув лицо вперед и растопыря пальцы. Тарталья залаял на него, а Эмиль расхохотался. Старик круто повернул назад.

      Санин возвратился в гостиницу «Белого лебедя» (он оставил там свои вещи в общей зале) в довольно смутном настроении духа. Все эти немецко-французско-итальянские разговоры так и звенели у него в ушах.

      – Невеста! –