Цикл реставраторов. Наташа Пенно

мероприятия. У входа в огромный зал он так же как и все предъявил приглашение и пренебрежительно не отреагировал на уважительный поклон слуги, будто ему кланялись по сто раз на дню. Глядя на дядю, Дэн распрямился, и тоже попытался выглядеть более независимо. Впрочем, оценить попытку было некому – все взгляды присутствовавших, а их было несколько сотен, были прикованы к высокому подиуму с маленькой трибуной, на которой Дэн разглядел бордовый пятилистник в вензелях, точь в точь как на приглашении. Он также отметил, что в зале, помимо мужчин, были женщины разных возрастов, с одной и той же прической – тугой косой между лопаток аккурат до самой талии. Все они были высоки, стройны, но на его взгляд некрасивы. Разве может быть красивой женщина с суровым выражением лица, пусть даже и с правильными чертами? Дэн предпочитал улыбчивых зеленоглазых блондинок с милыми ямочками на щеках. Впрочем, блондинки не отвечали ему взаимностью (ах, Веда). Поэтому на всякий случай он держался подальше от всего женского рода. И сейчас тоже подошел поближе к Ларсу и отодвинулся от ближайшей девицы, стараясь не касаться края ее плаща.

      Наблюдать за подиумом было легко – Дэн оказался на полголовы выше самого высокого из присутствующих. Тянуть шею не нужно, но вот спрятаться в толпе – затруднительно. Перед собравшимися появился государственник с выбритыми висками, в серо-голубой суконной куртке. Он прокашлялся и произнес:

      – Уважаемые члены циклов времен, прошу вас, небольшая формальность. Поднимите правую руку, чтобы мы могли удостовериться, что в зал никто не проник без приглашения.

      К тому времени входные двери были уже заперты, а слуги исчезли. Одна за другой стали подниматься руки, Дэн заметил, что Ларс тоже поднял руку, развернув ладонь к говорящему. Это заставило занервничать, представить, как его с позором выводят из зала. Но за что? За то, что он не знал о тайном приветствии? Дядя толкнул его в бок:

      – Поднимай.

      Едва локоть оказался на уровне глаз Дэна, в зале погас свет. Поднятые ладони людей мягко засветились синевой. Ладони дяди и племянника тоже замерцали в темноте. В центре каждой четко и холодно вырисовывался все тот же пятилистник.

      Внезапно где-то у самого подиума раздался короткий вскрик. Свет снова зажегся, а к выходу поволокли маленького лысого мужчину с завернутыми за спину руками. На его правой ладони воспаленным волдырем пылал выжженный багровый знак без четких очертаний. Дэн взглянул на свою ладонь – она была такой же розовой, с длинными сильными пальцами, как и пять минут назад, шрам у основания большого пальца не исчез, новых шрамов не появилось.

      Тем временем, на трибуне появился оратор – стройный мужчина с седой аккуратной бородкой. В каждом его движении чувствовалась спокойная уверенность.

      – Отерис, – шепнул Ларс, – самый главный из Основателей.

      Голос Отериса был властным, с интонациями, заставляющими внимательно слушать:

      – Уважаемые