Последняя. Александра Веен

божий день шастал прохиндей по улицам! – втолковывала матушка Воркура, уцепив молоденького блюстителя порядка за пуговицу мундира и притягивая его к себе все ближе и ближе. – Тряс повсюду жидкой бороденкой. Потом шмыг в ельник – и нету! Объявлялся поздно – от порушенной лесопильни… А глаз-то у него, глаз, а?! Дурной, тяжелый! Колдун, доподлинно колдун! Он Ноттера и обтяпал: кроме него некому…

      – Освободите меня, любезная! – хмурился констебль. – Вы обвиняете путешественника в лета́х, который шестого дня покинул Тукби. Но его нет в описании господина Ноттера. Беззаконие учинили трое налетчиков.

      – Да мало ли что наплел этот пентюх Нави́лька! – взвилась матушка, но хватку свою ослабила.

      Констебль облегченно разогнул спину и на всякий случай попятился.

      – А коли превратился наш хмырь в кого и напал? Ему что? Он же как пить дать колдун!

      – Ох уж мне эти суеверия, – проворчал констебль и повысил голос: – Вы не волнуйтесь, уважаемая, мы быстро до сути докопаемся. С почтовой каретой бумаги в Тэ́рлин отошлем, эсквайр уже уполномочил…

      Засим юный констебль развернулся на каблуках и поспешил к трактиру – завтракать. Воркурониха осуждающе покачала головой в новеньком парадно-выходном чепце и засеменила к приятельницам, толпившимся в сторонке.

      – Лопух! – бросила матушка жаждущим известий ровесницам. – Проку от него… Пальцем о палец не ударит!

      – Ах, ах! – всполошились те. – И что же?

      – А ничего же! Подождем, когда о́нсельвальтские Охотники пронюхают! Они-то колдуна скрутят!..

      – Ну-ну, дорогая моя, насчет колдуна я не уверена, – возразила худенькая женщина, опираясь на суковатую палку. – Господин он диковинный, нет спору, но…

      – Попомни мои слова, милая А́ргарет, ведьмарь он и никто иной! Я его мигом раскусила, на один зубок!

      Кумушки с намеком переглянулись – мол, совсем Воркурониха плохая стала, всюду ей чудеса да волшебственники грезятся! – после чего они посудачили немного и разошлись по домам. А между тем матушка Воркура была недалека от истины.

      Через неделю с небольшим в том убедился некий Боб-Ломоть, дородный хозяин таверны «Клюка». Хотя он-то и знать не знал о подозрениях матушки.

* * *

      Итак, у Боба выдалась та еще ночка. За окном ливень, темнотища, а в его жалкую харчевню нагрянула целая компания негодяйского вида. И все бы ладно, с шайкой он был накоротке, но куда подевался их запевала, Шейн?

      Недавно поползли слухи, дескать, завелись в здешних краях разбойники. Трактирщик понимал, что завестись они не могли, поскольку не выводились. Только вот Джо-Добряк с ним даже не поздоровался, другие тоже все равно что онемели. Протопали вглубь сумрачного зала и обосновались за двумя длинными столами, по левую руку от лестницы.

      Пока было тихо. Бандиты взяли солонины, колбасок, браги, эля и мирно все это потребляли. Но хозяин чуял