Кровь на камуфляже 2. Николай Марчук

Бамут! Зайди на вторую точку – «к сосне», рыбу надо собрать.

      – Плюс, – отозвался Семен.

      Кричать в эфире прямым текстом приказы я не хотел, противник не просто может слушать нас, а гарантированно слушает нас, по крайней мере из этих принципов надо всегда исходить при проведение боевой операции и переговорах в радиоэфире. Даже защищенные, цифровые радиостанции и те при желании и наличие соответствующего оборудования можно прослушать, а с учетом того, что мы сейчас активно пользуем трофейные рации, то можно со сто процентной гарантией утверждать, что противник слушает наши переговоры. Чтобы избежать прослушки можно вести переговоры загодя оговоренным шифром либо переговариваться на неизвестном противнику языке, к примеру – тувинском или калмыкском. Но у нас в батальоне сейчас не было двух тувинцев или калмыков. Из тех, кто владел другим языком кроме русского, я и Глобус – могли вести переговоры между собой на французском и английском, но эти два языка легко переводились любым онлайн-переводчиком. Еще был в отряде освобожденный из плена российский боец – Ашот Маникян, по национальности он был армянин и соответственно знал армянский и немного турецкий, но кроме него никто не знал этих языков. Короче, вариантов чтобы защититься от прослушки практически не было, потому что шифрами в радиоэфире можно разговаривать только если ситуация, которую обсуждаем типичная и оговорённая заранее, а если как сейчас – стресс и переполох, то как не крути, а будешь орать прямым текстом вперемешку с матом.

      Поскольку с Бамутом и Пестиком мы давно работали в одной группе, то у нас сложился собственный «птичий» язык для общения в эфире. Семен прекрасно понял, что я хотел, чтобы он зашел в тыл к украинской ДРГ и попытался взять противника живьем.

      Единственная надежда на надежную, защищенную связь на передовой – это связь с помощью «тапка» или как его правильно называют – ТА-57, что означает Телефонный Аппарат образца 1957 года. Аппарат хоть и морально устаревших, проводной, но, во-первых, он довольно всеяден в отношении элементов питания, а во-вторых, вечен, как все сделанное в СССР до перестройки. Было ещё и, в-третьих. В отличие от карманных раций, «тапок» можно было прослушать, только физически подключившись к проводу. На захваченном опорнике нашлось два десятка ТА-57 и километр провода в катушках. Все внешние посты наблюдения, капониры и огневые точки были связаны между собой с помощью проводных полевых телефонов.

      – Пых! – крикнул я. – «Тапок» не забудь, по нему связь держать будем.

      – Принял, – так же криком отозвался старшина Пыхов. – Мы готовы! Даю пристрелочный.

      Я глянул в экран монитора. Группа украинских вояк довольно сноровисто и шустро отползала назад к себе в тыл. Все облачены в лохматые «кикиморы», расцветка которых соответствует сезону. Камера дрона видит противника только благодаря тому, что он движется, а если сейчас укропы замрут, то превратятся в размытые, неприметные холмики, кочки с складки.

      Стоит отметить, что вражеские бойцы на удивление хорошо экипированы и подготовлены. Не иначе как по нашу душу