Рудименты альтруизма: имаго. Алисия Осовская

к своему телу колени. На их лицах было нарисовано умиротворение. Я осторожно поднялась, не желая будить их, и прошла на середину комнаты. Это всё напоминало душевный сон, в котором не было ничего реального и поистине опасного.

      Только сейчас я обратила внимание на цвет своей кожи. Он приобрёл загорелый оттенок и в некоторых участках тела виднелись сильные ожоги. Я поднесла к лицу руку и ужаснулась. Начиная от кончиков пальцев и заканчиваясь локтем, кожа была тёмной и рыхлой, как почти догоревший уголёк. Я трусливо пошевелила пальцами и пепел слетел с кисти, расстелившись по ковру. Я внимательно наблюдала за ним и после того, как последний осыпающийся лепесток опустился на пол, начала судорожно стряхивать с руки серый загар. Под слоем этих крошек покоилась обычная рука без повреждений. Опустив её в естественное положение, я взглянула в большое окно. Вот только кроме яркого рассеянного света, тянущего ко мне руки, я ничего не увидела. Отвернувшись от окна, я направилась в другую комнату. В ней было намного темнее, чем в предыдущей. И когда я переступила её порог, то почувствовала облегчение в глазах. От окна шло тусклое приглушённое свечение, работающее единственным освещением. Температура здесь была значительно ниже и приятнее. В какой-то момент я даже почувствовала лёгкое дуновение морского ветра. Дальний угол привлёк моё внимание появившимся там движением и через секунду передо мной уже стояла моя подруга. Она была одета в серую куртку с высоким воротом. С низа верхней одежды к шее проходили синие полосы. Штаны были такого же дизайна. В руках она держала стопку одежды с другим принтом. Вглядевшись в её лицо, я охнула от переполнившего меня удивления. Оно было таким же сгоревшим, как и моё тело. Концы светлых волос окрасились в красный. Под глазами были разводы крови. Натиск высоких температур оставил на нас свою выжженную печать.

      – Пригнись, – прошептала она, впихнув мне в руки комплект одежды.

      У неё легко получилось усадить меня на корточки с помощью мягкого прикосновения к моему плечу.

      – Что происходит? – рискнула спросить я, почуяв неладное в таком тихом омуте.

      – Сама не до конца понимаю, но одно могу сказать точно… За нами наблюдают, – ответила она, прислонившись спиной к деревянным полкам и недобро покосившись на окно, – Одевайся, а не то замёрзнешь.

      Я перевела взгляд на одежду и поспешила натянуть её на себя.

      – Как тут можно замёрзнуть? – в компании подруги я расслабилась и ощутила упавший с плеч камень.

      – Ну да, ты права… – ответила она и, заметив, что я закончила одеваться, протянула мне зеркало. Все те несколько долгих лет дружбы позволили нам не то, что понимать друг друга с полу слова, а словно читать мысли. Нам не нужны были слова, мы всё видели с одного только взгляда.

      Я перехватила зеркало и взглянула на себя. Шок, перемешанный с ужасом, накрыл меня с головой. Лопнувшие сосуды залили глаз, создав у века скопление крови. Непонятным осталось то, почему я могла нормально видеть. И сконцентрировавшись, я наконец заметила небольшую тёмную полосу снизу. Вероятно, это и была та