Дом огней. Донато Карризи

сказать, возвращался время от времени все эти годы?

      Эва с готовностью кивнула: да, доктор не ошибся.

      – Стало быть, время от времени появлялся его голос, потом ты вдруг переставала его слышать. Я правильно понял?

      – Да… Но в этот раз он говорит, что хочет остаться.

      Эва положила куклу, которую баюкала. В эту секунду Джербер разглядел синяк на ее запястье. Не следовало пока намекать на агрессивный характер воображаемого друга. Всему свое время: нужно двигаться вперед постепенно.

      – Говорят, ты не знаешь, как его зовут.

      – Я спрашивала, но он, наверное, не хочет мне говорить.

      – Но ты зато можешь спросить, как он выглядит, – бросил Джербер пробный шар, пытаясь приблизиться к сути вопроса.

      Эва устремила взгляд на что-то за его спиной. Психолог не стал оборачиваться: он знал, что девочка смотрит на кресло. По выражению ее лица можно было судить, что она внимательно слушает.

      Будто получает от кого-то инструкции, подумал Джербер.

      – Он не согласен, – сказала Эва, снова обращаясь к доктору. – Он говорит, что покажется, когда наступит нужный момент.

      «Какой такой момент?» – спросил себя Джербер. Но решил не углубляться.

      – Нельзя ли нам хотя бы узнать, сколько ему лет?

      Та же сцена, что и прежде, но на этот раз Эва ответила:

      – Он не такой, как другие дети. Он совсем не растет. – В голосе девочки слышалась нотка удивления. – Ему навсегда пять лет.

      В голову Джербера снова закралась мысль о Дзено Дзанусси, хотя он и поклялся себе напрочь исключить его из беседы.

      Снова синхроничность. Очередное проклятое совпадение.

      – Хочу поблагодарить тебя за это, – заявил он, нашарив в кармане письмо, полученное от Майи. – Аримо, – прочел Джербер. – Где ты выучила это слово?

      Девочка взглянула на него искоса, будто вопрос ее насторожил, и убежденно проговорила:

      – Письмо писала не я.

      Джербер не понимал, куда она клонит.

      – Но Майя сказала, что ты дала ей письмо…

      – Я только передала, – подтвердила Эва и умолкла.

      Воображаемые дети не пишут настоящих писем, хотел бы он возразить: очередная выдумка вывела психолога из себя. Но нужно оставаться в игре – не он диктует правила, во всяком случае пока. Джербер положил письмо обратно в карман и задумался над следующим ходом. И вдруг задал совершенно несуразный вопрос:

      – Может быть, твой друг скажет, как он одет?

      На мгновение перед его глазами мелькнула картина того июльского воскресного дня. Последний раз, когда он видел юного Батигола в саду виллы в Порто-Эрколе, на нем была футболка цветов «Фьорентины», а на спине – номер его кумира, девятка.

      Эва вновь стала советоваться с кем-то сидящим в кресле и через какое-то время, которое Джерберу показалось бесконечным, заявила:

      – Он сказал, у него ее больше нет.

      – Чего нет? – спросил психолог чуть дрогнувшим голосом.

      Девочка пожала плечами:

      – Не знаю. Он сказал только это.

      Какая-то бессмыслица, но сердце у Пьетро Джербера бешено застучало, он был сражен