Глупая бессмертная птичка. Саша Тетс

воспоминание: однажды попав в их поле притяжения, ничто не сможет выбраться, даже свет будет бесконечно падать в бездонную воронку. Агата чувствовала себя той самой частицей света, покорившейся приливным силам и ускользающей за грань, будто сознание медленно переставало принадлежать ей.

      Пытливый взгляд скользил по её лицу, подмечая мельчайшие сокращения мимических мышц. Едва уловив первое напряжение между светлых бровей, чёрные глаза на мгновение сузились, пухлые губы вытолкнули короткое:

      – Я могу помочь?

      Простой вопрос как тонкая медицинская игла вонзился в переносицу, в кровь брызнул едкий нейротоксин. И почти сразу пришло облегчение. Напряжённые мышцы расслабились, мысли перестали метаться как бешеные кролики и превратились в тягучую патоку.

      – Nein, всё хорошо! Я задумалась только ненадолго, – Агата улыбнулась.

      В голове плавали клочья вязкого тумана, медленно, но неотвратимо наползающие на отдельные мысли и воспоминания. Те подёргивались белёсой завесой всего на мгновение и снова становились ясными. Только какими-то другими.

      Крыса, которую аспирант держал на кафедре не как подопытную, а как питомца, выучилась нескольким трюкам и шокировала своими умениями неподготовленных новичков. Коновалов больше не казался обезумевшим учёным, Агата уже придумала ему слезливую историю и приписала желание спасти если не мир, то хотя бы кого-нибудь из родных. А маньяк… Маньяк остался страшилкой из студенческих баек, миражом, который манит своей близостью, но остаётся недосягаемым.

      Осознав, что уже довольно долго неотрывно вглядывается в лицо Николая, Агата поспешила отвернуться.

      – Жалко, что не получается посмотреть пациентов сегодня, – посетовала она больше ради того, чтобы сменить тему, а не потому, что действительно расстроилась. В конце-концов, впечатлений за день было более чем достаточно, голова напоминала об этом неприятной тягучей болью в районе затылка. Стоило остановиться, пока спазм не стал сильнее и не поднялся к вискам, Агата пару раз упускала этот момент, и тело жестоко мстило ей приступом мигрени, который не могло снять ни одно обезболивающее.

      Но Галина, похоже, всерьёз восприняла её слова. Её губы быстро двигались, беззвучно что-то тараторя, глаза метались от часов на стене к пальцам, которые она загибала. Много времени Галине не понадобилось, через несколько секунд она с тяжёлым вздохом подняла руки, будто признавала поражение, и припечатала:

      – Нет, сегодня без вариантов. Вика вас точно где-нибудь накроет и устроит выволочку, – Галина взглянула на заметно погрустневшего Николая и сжалилась: – Ладно, раз сегодня вам не повезло с дежурной, я дам вам анамнезы нескольких своих пациентов. Там, конечно, ничего выдающегося, но как старт сойдёт. И, Ник, чтоб флешку завтра вернул, а то у меня последняя осталась.

      Она провела аспирантов в ординаторскую и, усевшись за свой стол, принялась щёлкать мышкой, перебирая истории болезней. Николай сразу