Белые русские – красная угроза? История русской эмиграции в Австралии. Шейла Фицпатрик

лица», который Международная организация по делам беженцев подхватила у Администрации помощи и восстановления Объединенных Наций (UNRRA), применялся исключительно к тем, чье перемещение произошло в период с 1939 по 1945 год и стало результатом «войны и фашизма». Многими из этих перемещенных лиц, или ди-пи, были советские военнопленные и угнанные на работы жители России и Украины. UNRRA нашла решение проблемы, которую представляли все эти люди, в их возвращении на родину, но и оно обернулось новой проблемой, когда выяснилось, что основной костяк ди-пи в Германии и Австрии отказывается репатриироваться в Советский Союз[34]. В 1947 году на сцену вышла IRO и предложила новый выход из положения: переселить перемещенных лиц в страны за пределами Европы, в том числе в Австралию.

      Однако, помимо русских и советских ди-пи, имелась и другая категория русских беженцев, с которыми требовалось что-то делать: эмигранты первой волны, покинувшие Россию после большевистской революции 1917 года. UNRRA была левацкой организацией, и ее сотрудники нередко смотрели на старых эмигрантов как на пособников нацизма и вообще на людей вне зоны их ответственности; как лица без подданства, не являвшиеся до начала войны советскими гражданами, они в любом случае не подлежали репатриации в СССР. Круг компетенции и обязанностей IRO был шире, охватывая не только перемещенных лиц, но и просто беженцев, и по мере того, как холодная война разворачивалась, на эмигрантов первой волны все чаще смотрели благожелательнее – скорее как на антикоммунистов, чем на пособников нацизма. В результате изменившегося подхода и им суждено было стать частью того потока русских мигрантов, что хлынул после войны в Австралию.

Эмигранты первой волны

      Считается, что после большевистской революции 1917 года и через несколько лет, по окончании Гражданской войны между красными и белыми, бывшую Российскую империю покинули около миллиона человек, причем среди них подавляющее большинство составляли представители высших сословий и образованные люди разных профессий. Одни выехали из России на запад или на юго-запад через Турцию и осели в Европе, где и прожили межвоенные годы; другие устремились на восток и обосновались в Китае. Их часто называли белыми русскими, лицами без подданства или обладателями нансеновских паспортов (удостоверений личности, которые выдавала Нансеновская международная организация по делам беженцев, учрежденная Лигой Наций). Согласно приводимым Лигой Наций данным, в 1927 году больше всего русских эмигрантов проживали во Франции (400 тысяч человек), за ней с изрядным отставанием следовали Польша (90 тысяч) и Китай (76 тысяч); еще меньше русских осело в Латвии (30 тысяч), Чехословакии и Югославии (по 25 тысяч)[35]. Германия, не фигурировавшая в данных Лиги Наций, приняла в 1922 году от 230 до 250 тысяч беженцев, но многие потом уехали из-за гиперинфляции и политической нестабильности в стране, так что к 1930 году их количество упало приблизительно до 90 тысяч[36].

      Париж обычно считался творческим и культурным центром

34

Перемещенные лица из СССР были не единственными, кто отказывался от репатриации, просто о них известно больше, чем о других, потому что они заявляли о своем нежелании возвращаться очень активно, и об этом вовсю трубила западная пресса. Возвращаться на родину не хотели и многие ди-пи из Польши и Югославии, и в их случае дело осложнялось тем, что если Советский Союз хотел вернуть всех, кто до войны являлся его гражданами, то польское правительство желало возвращения только этнических поляков (а не этнических украинцев, русских и евреев, которые до войны тоже были гражданами Польши), и правительство Югославии проявляло подобную же разборчивость.

35

Ю. А. Поляков. Советская страна после окончания Гражданской войны: территория и население. М., 1986. C. 118; Russian and Armenian Refugees: Report to the Eighth Ordinary Session of the Assembly. League of Nations, Geneva, 5 September 1927. Рp. 23, 25. Эти цифры, очевидно, основаны на данных о количестве обладателей нансеновских паспортов, подавляющее большинство которых были русскими; остальными же, которых насчитывалось менее 5 000 из общего числа 700–800 тысяч, были армяне, ассирийцы и другие: Report by the Committee Submitted to the Council of the League of Nations, League of Nations Committee on International Assistance to Refugees. Geneva 25 January 1936. Р. 3.

36

Марк Раев. Россия за рубежом. История культуры русской эмиграции. 1919–1939. М., 1994. С. 56. Отмечая, что в 1936–1937 гг. в Европе находилось 345–386 тысяч ненатурализованных русских беженцев, он указывает, что наибольшее их количество пришлось на Францию (100–120 тысяч), а далее шли Польша (80–100 тысяч), Германия (45 тысяч), Югославия (27–28 тысяч), Латвия (12 800 человек) и Чехословакия (9 000 человек).