Борьба: Стальная хватка. Владимир Андерсон

Что его содержали здесь просто для того, чтобы довести до определенной кондиции, и, полагая, что она еще не достигнута, дожидались своего часа.

      Второе посещение ШИЗО было не столько продолжительным – всего один день. И митрополита повели обратно. Но на этот раз не в его камеру, а в двойку, где вначале никого не было. Помимо этого в камере на входе стояла не решетка, а тяжелая стальная дверь с отктывающимся для подачи еды окошком. Унитаз тоже работал, и показалось, что эти условия в разы лучше предыдущих. Самоху даже подумалось, что им просто надоело над ним издиваться, и наконец дать ему передышку, чтоб потом удвоить силы в новом этапе. Но он ошибся.

      Через полчаса к нему подсадили заключенного, которые был не просто болен чем-то, а прямо-таки излучал бациллы и микробы. Он сразу лег на койку, еще даже при надзирателе, и тот не помешал ему в этом, при том, что в дневное время разрешалось только сидеть. В помещении два на три метра не заразиться от такого соседа было нереально, и уже к вечеру Самох почувствовал, как изнутри у него начинается жар, а в глаза появляется темнота, и все тускнеет.

      Ближе к отбою больного из камеры забрали с громким уведомлением о том, что тому необходима госпитализация по причине болезни коронным вирусом – тем самым, которые периодически появлялся то в одном уголке Империи, то в другом. Вообще история с этой болезнью казалось была закончена, но периодически появлялись новые очаги, которые быстро локализовывалсь, предотвращая распространение. И не было сомнений, что этого больного эсчекисты притащили из свежего региона, где сформировался новый штамм вируса.

      Самоха начало тошнить, а учитывая, что он практически ничего не ел, то наружу ничего не выходило. Еще до отбоя он свалился на койку и заснул полулежа. А с утра к нему ворвалась проверка после официального подъема. Они решили устроить его не в шесть тридцать утра, а на полтора часа раньше, и охранник ходил и стучал по дверям камер ключом, пробуждая заключенных. По всем дверям, кроме камеры Самоха, который и не проснулся. Проверка зафиксировала новое злостное демонстративное нарушение порядков СИЗО – надо же продолжать делать вид, что спишь после официального подъема, да когда надзиратель будил каждого лично, да когда это не имеет смысла, ведь все равно же не сразу, так через пять минут поднимут силой. Ничего другого, кроме как ШИЗО придумать было нельзя, и митрополит снова отправился туда. На этот раз уже больной.

      Его самого ни в какой госпиталь, как того, кто его заразил, отправлять, разумеется, никто не собирался. Мол, там же ведь он только позаражеет выздаравливающих чумов. Что и так он только и делает, что нарушает вечно все их лояльные понятно написанные нормы, а тут еще и физический вред окружающим нанесет. Позже Самох узнает, что тот больной, что провел с ним в камере несколько часов, лежа на своей койке, был осужден за убийство своей сестры и ее подруги у них дома в процессе недельного запоя – прям вломился к сестре домой с требованием что-то объяснить, а потом воткнул нож ей