Если ведьме нужен муж. Валентина Гордова

и полноправную, могут только Ловчие сразить, но их всего девять на весь Аримат осталось. В нашем Долейхе и вовсе ни одного не водилось.

      – Поджигай! – завершив своё пустозвонное вступление, махнул рукой Теля.

      И бросил на меня встревоженный взгляд.

      Боялся. Они с моей мамой хорошо знакомы, она у меня тоже ведьма, и меня отец знал практически с рождения, вот и переживал. Никогда ему не признаюсь, но его страх был мне приятен. Не как ведьме, а как человеку, за которого переживают.

      Ладно, так и быть, не буду Эни жаловаться.

      Дальше случилась заминка.

      Факел поджечь подожгли, но ученики церкви не смогли решить, кого из пятерых им жаль меньше всего. В смысле, желающих идти и меня поджигать не нашлось. Парни даже факел брать отказывались и пихали его друг другу, спеша отдёрнуть собственные руки и отойти.

      – Вы ш-ш-што удумали?! – грозно зашипел Эттельред.

      – Ученики новые, а тупят как старые! – не сдержалась я, гневно глянув на священника.

      Тот побагровел и посмотрел на парней с такой яростью, что тем стало переживательно за собственные жизни. Но всё же не настолько, чтобы ведьму убивать.

      – Или вы поджигаете меня, или я поджигаю вас, – вынесла последний ледяной ультиматум.

      Подействовало.

      Дрожащий всем телом, по цвету кожи уподобившийся свежевыпавшему снегу, парень с короткими тёмными волосами на негнущихся ногах приблизился к соломенному костру, с трудом двумя руками удерживая в руках горящий факел.

      Посмотрел на меня с сомнением.

      Чисто из вредности сверкнула зелёными глазами.

      Ученик церкви подпрыгнул на добрые полметра и таки выронил огонь из рук.

      Наконец-то! Уж лучше так, чем если бы он до утра дрожал у моих ног!

      Пламя соломе обрадовалось как родной! Захрустело, затрещало, бодро расползаясь и перепрыгивая на связки хвороста.

      Несколько десятков секунд – и передо мной полыхала увеличивающаяся в размерах жаркая стена рыжего огня.

      Страх стиснул сердце. Захотелось призвать магию, обратить верёвки в пыль и уйти, убежать, спасаясь от верной смерти…

      Но огонь – это не только смерть. Огонь – это жизнь, если уметь его использовать. Огонь согревает и кормит, огонь оберегает, огонь щедро делится своими силами. Нужно только уметь их брать.

      И я подавила в себе желание отвернуться и сделала первый глубокий вдох.

      Жар не обжигал и не убивал. Жар проникал внутрь, наполнял каждую клеточку, согревал.

      Жар не призывал Смерть – он пробуждал Жизнь.

      Медленный выдох – я отдала всё, что у меня было, довела лёгкие до болезненного жжения, а согнувшееся тело до неконтролируемой дрожи.

      Языки пламени лизнули лицо, коснулись чёрных волос. Туго затянутые верёвки больно впились в кожу, но этой боли я не чувствовала. Её для меня сейчас просто не существовало.

      Был