Если ведьме нужен муж. Валентина Гордова

рёл ко мне, головы не поднимая. Стыдно ему было.

      Однако стыд не помешал недовольно проворчать:

      – Замолчи уж, приехали, не видишь?

      Это он зря. Нет, всё понимаю, тут весь город столпился и сейчас свидетелями его позора выступал, ну так и у меня репутация, а ещё принципы, и переживала я целый месяц, а потому сейчас была злой, так что… зря он так.

      – А ты мне рот не затыкай, – велела мрачно и негромко, но в опустившейся на площадь тишине мой голос расслышали все.

      Кто содрогнулся, кто побледнел, кто дышать перестал. Сам отец так и вовсе с шага сбился, но путь продолжил – во-первых, не по статусу было пасовать, во-вторых, я ему отступлю! Гад плешивый! Вот сейчас тут закончим, и я прямым ходом к его жене, она дама что надо, из рогатых, в смысле, настоящая демонесса. Она ему сладкую жизнь устроит!

      Сейчас же я продолжила выплёскивать накопленные переживания в звенящем от ярости:

      – Это где видано, чтобы ведьма сама себе костёр собирала? Вы охамели?! Может, мне ещё и сжечь себя самой, а потом в столичный храм Света лететь, в инквизиторы записываться?!

      Прибывший с Эттельредом молодняк вздрогнул и побагровел от злости и возмущения. Один шагнул к начальству со злым вопросом:

      – Отец, почему вы позволяете грязной ведьме такое говорить? – и хватило же ума рот открыть.

      Ред шикнул и махнул на парня в унылой серой хламиде рукой, прося того заткнуться, но поздно. Я сегодня злая, а злая я – это большая неконтролируемая проблема.

      – Грязной ведьме? – ледяной вопрос понизил температуру воздуха на пару градусов. – А ну, сюда подошёл.

      – Алейда, успокойся! – прикрикнул Эттельред.

      Под моим немигающим взглядом сдулся, сгорбился, голову опустил, но тут же снова весь подобрался и негодующе вскричал:

      – Ты мне прошлых учеников так и не вернула!

      По лицам нынешних пробежалась паническая бледность и невысказанное «Прошлых?!».

      – Не заслужил, – нагло ухмыльнулась ведьма в лицо вообще-то инквизиции.

      По толпе прошёлся шепоток – кое-чья репутация трещала по швам прямо на глазах, и от осознания этого священник весь побагровел.

      В другой ситуации я бы с огромным удовольствием над ним поизмывалась – хоть всю ночь, хоть целые сутки. Мы, ведьмы, народ такой, в делах измывательства часов не наблюдаем и усталости не ощущаем.

      Но времени правда совсем мало оставалось. Сегодня последний день первого летнего месяца, и тот уже к концу подходил – солнце коснулось горизонта, окрасив небеса и всё вокруг в яркий розово-персиковый цвет. Ещё чуть-чуть, и опоздаем! А ведьм, чтобы мы природную силу получили, только в первый летний месяц сжигать и можно. Во всё остальное время это опасно и бессмысленно, месяц на восстановление уйдёт, а никакой силы и не прибавится. Я точно знаю, у меня это сожжение тринадцатым будет – последним, чтобы в Ковен вступить можно было. А Ковен – это ого-го как серьёзно и важно! Очень! Не зря же я целый месяц себе места не находила!

      Подышав открытым ртом, чтобы нервы успокоить, я очень даже миролюбиво обратилась к священнику:

      – Теля, – лицо Эттельреда перекосилось, – давай ругаться не будем. Сжигай, катастрофа инквизиторская, пока не опоздали, потому что иначе сжигать буду уже я. Я и тебе, и ученикам, и всей вашей братии такое огненное представление устрою – демоны в Аду от зависти издохнут! Я тебе кишки на вертеле зажарю! Я тебе голову оторву и смотреть заставлю! Я тебя… не поняла, какого дохлого священника ты там встал?!

      Не смотря на то, что ведьма инквизитору не указ, отец решил, что репутация – штука эфемерная, а смерть – весьма реальная и к нему как никогда близкая. Короче говоря, Эттельред сплюнул на каменную плитку площади, махнул молодым помощникам и сам поторопился ко мне.

      И всё пришло в движение!

      Городская стража, те самые бравые маги, которые мне костёр устанавливать помогали и стога сена таскали, оперативно оттеснили народ подальше, размеренно зачитывая правила безопасности при сжигании ведьм. Причём не официальные, церковью изданные и королём заверенные, а наши, ведьминские, правдоподобные.

      Теля стерпел молча, но зубы стиснул. А когда ко мне приблизился, посмотрел виновато и прошептал так, чтобы остальные не услышали:

      – Эни на ужин зовёт.

      – Приготовлю тебя, если опоздаем, – прошипела едва слышно в ответ. – Ты что удумал, Ред?

      Священник скривился, глянул на бегающих готовящихся помощников и тихо простонал:

      – Возникли трудности… едва до города добрались, Лей.

      – Вы до могил своих практически добрались, – я была ужасно зла, – ещё час, и я бы вас прямо здесь закопала!

      – Так камни же, – попытался пошутить и смягчить ситуацию инквизитор, с надеждой на смягчение глядя на меня.

      – Так копала бы не я, – отозвалась с намёком.

      Он, намёк, дошёл быстро, Эттельред оценил перспективу