Колдуны. Адам Нэвилл

задыхается от слез, которые вот-вот вырвутся наружу.

      – Маме больно?

      – Давай сюда. Сэндвич с папой.

      Фиона наклоняется и обхватывает Грейси руками с другой стороны. Страдание их дочери немедленно смягчается до жалости к себе, которой она хочет дать волю.

      Том обращается к обеим своим девочкам.

      – Мы должны относиться к этому как к великому приключению. Сначала оно немного пугает. Нужно время, чтобы приспособиться, потому что мы очень долго жили в клетке для кроликов.

      – Там не было никаких кроликов!

      – А вот и были. Ты! – Том щекочет Грейси, а она визжит и смеется.

      Фиона улыбается, в ее глазах слезы, но взгляд полон любви к мужу и дочке.

      – И знаешь что? – добавляет Том. – У этого дома есть свой лес. Полный кроликов.

      Он крепко целует Грейси в лоб, в каждую из щек, в макушку. Малышка извивается у него на коленях.

      – Твоя борода колется!

      – Пойдем. – Том помогает Грейси подняться на ноги и осторожно отряхивает с нее пыль. – Принесем хотя бы один матрас, иначе нам сегодня придется спать в фургоне.

      6

      Первая ночь в собственном доме, а все трое, словно беженцы во временном приюте, ютятся в одной комнате. Грейси укладывается на надувной матрас рядом с двуспальной кроватью, но долго там не задержится. Даже в такой близости она все еще слишком далеко от мамы с папой, и, когда Том проснется, между ним и Фионой будут раскинутые руки и ноги их дочери.

      В тот вечер он едва не умер, пока тащил матрас по винтовой лестнице. И снова повредил плечо и шею.

      А теперь, когда усталые голоса перестали перешептываться, словно в библиотеке, начинают заявлять о себе разные части темного дома. Это все равно что находиться под палубой старого парусника. Даже Тому эти звуки кажутся таинственными. Если бы он не знал наверняка, то решил бы, что внизу раздаются шаги, а за одним из перекрытий кто-то скребется. Ему кажется, что на кухне стонет некая поверхность, словно принимая на себя вес усевшегося на нее существа.

      Между этими загадочными нарушениями покоя повисает тишина, настолько глубокая, что Тому чудится, будто дом расползается во все стороны бесконечными комнатами, коридорами и помещениями, которые они еще не нашли. Но, по крайней мере, это отвлекает его от навязчивой карусели мыслей: куда отправить резюме, какой контакт использовать, какую стену зашкурить первой. Все это вертится и вертится в голове. Том подозревает, что заботы оставили самую настоящую колею в его мозгах.

      Он думает, что Грейси спит. Она давно затихла.

* * *

      Том не может это знать, но разум его дочери как никогда активен.

      Грейси попала в странное, светлое место. Она стоит с Арчи на поросшем травой холмике, который кольцом окружают черные деревья.

      Вокруг холма, прямо под узловатыми ступнями огромных стволов, против часовой стрелки кружат на слабых лапах серые зайцы с лицами стариков.

      Зверьки всё появляются и появляются из каменной дверцы в