Солнце восемь минут назад. Анна Малышева

не держу, – торговец тоже возвел глаза к потолку. – Но для тебя, деточка, найду. Это принципиально?

      Художница кивнула:

      – Это обязательно. Еще возьму сухие цинковые белила. Килограмм. У меня были, но не помню, где лежат. Не все коробки разобрала после переезда.

      – А, так ты съехала со своего насеста? Я-то думал, тебя вместе с домом реконструировать будут.

      Насестом Мусахов называл бывшую мастерскую Александры, располагавшуюся в огромной мансарде старого особняка, в переулках близ Солянки. Дом, находившийся на балансе Союза художников, когда-то был целиком отдан под мастерские, одна из которых принадлежала покойному мужу Александры. После смерти супруга она осталась полновластной, хотя и незаконной обитательницей мансарды. Долгие годы ее никто не тревожил, не выгонял из помещения, в сущности, почти непригодного для жилья, и она привыкла считать мастерскую своим домом. Но особняк стремительно ветшал, соседи-художники переезжали в другие, более благоустроенные помещения. Александра держалась до последнего извещения о начале работ по реконструкции. Она покинула здание, когда отключили свет и вдоль фасада выросли строительные леса.

      – Меня уже не переделаешь, – улыбнулась Александра. – Бесполезно.

      – И где ты сейчас?

      – Да вот, повезло – сняла у одной вдовы художника мастерскую, почти что в соседнем переулке. Адрес оставлю на всякий случай.

      Мусахов немедленно протянул гостье блокнот и ручку, Александра написала адрес и даже нарисовала схему, как найти ее новое жилище.

      – Раньше это была одна большая квартира, с парадным входом и черным, – объясняла художница, рисуя на схеме стрелки. – Но там поставили глухую перегородку в коридоре, получилось как бы две квартиры, каждая с отдельным входом. Ко мне – в подворотню, через двор и по черной лестнице на второй этаж. А если пойдете прямо в квартиру номер три с парадного, попадете к моей хозяйке.

      Мусахов взял у нее блокнот и поднял жидкие брови:

      – Да я знаю этот дом! Хозяйка – Юля Снегирева, правильно?

      – Юлия Петровна, верно! – кивнула Александра. – Я даже не удивляюсь, что вы знакомы, вы же всю Москву знаете.

      – В пределах Бульварного кольца – всю, – хмыкнул торговец. – И покойного Снегирева знал, бывал у него в той самой мастерской. Валерий Николаевич звезд с неба не хватал, прямо скажем, но чиновников от искусства обольщать умел. Особенно чиновниц. Отсюда и такая квартира. Ты-то довольна? Да? Ну, это главное. Материалы когда нужны?

      Александра сложила ладони в молитвенном жесте:

      – Завтра утром! Срочно!

      – Все в наличии, кроме холста, – задумался вслух Мусахов. – Но холст я ночью вряд ли найду… Разве что…

      Он тряхнул седой шевелюрой и бодро закончил:

      – Утром позвоню, вдруг получится. Телефон прежний?

      – Запишу на всякий случай. – Александра снова взяла блокнот. – Да,