Лампа паладина. Наталья Александрова

тихо, но твердо. – И ты не поедешь!

      – Что значит – не поедешь? – переспросила мама. – Что значит – не поеду? Что такое ты говоришь?

      – Не поеду – и все! – повторила я и попятилась от двери, не сводя глаз с чертова медвежонка. И натолкнулась на здоровенного мужика с огромной сумкой наперевес.

      – Смотреть надо, куда прешь! – буркнул он, едва не уронив сумку.

      Я не ответила и не извинилась, я пыталась оттащить маму от автобуса.

      – Что ты такое несешь? – прошипела мама, оглядываясь по сторонам. – Возьми себя в руки! На нас уже смотрят! Садись уже в автобус! Не позорь меня!

      – Ты меня не поняла? Мы не поедем на этом автобусе! – я сказала это громко, несмотря на странные взгляды остальных пассажиров.

      – Как это – не поедем? Мы должны на нем ехать! Нас ждут! Мы не можем подвести людей! Мы заранее договорились! Церковь пятнадцатого века… или даже четырнадцатого… И Герман…

      Я поняла, что она меня не слушает. И что она сейчас силой затолкает меня в этот автобус. Вот просто схватит за руку и потащит, может еще людей на помощь позвать. Хотя нет, говорила уже, что мама всегда соблюдает приличия.

      У меня оставался только один аргумент – последний и решительный, как в песне.

      Я понимала, что это плохо, аморально, но другого выхода не было.

      Я закашлялась, захрипела, выпучила глаза, согнулась пополам… Проходящая мимо женщина с испугом шарахнулась в сторону.

      – Что с тобой? – мама наконец обратила на меня внимание.

      Я не отвечала, только хрипела и кашляла, и ненавязчиво, маленькими шагами, удалялась от автобуса.

      – Что с тобой? – повторяла мама. – У тебя приступ?

      – Да… да… – простонала я между приступами кашля и снова захрипела, боясь переиграть. Хорошо бы хоть слезы пошли, а то как-то ненатурально у меня получалось. Но слезы, как назло, не появлялись, и чихать не хотелось, из носа ничего не лилось. Вот зараза какая эта моя аллергия, в кои-то веки она мне нужна – так нет ее!

      К нам подошла какая-то сердобольная женщина, спросила, чем она может помочь. К этому времени мне удалось отойти от автобуса подальше. Мама торопливо достала из сумки бутылку воды, протянула мне. Я хлебнула, и тут вода попала не в то горло, и я закашлялась по-настоящему.

      – Припадочная! – громко сказал мужик, которому с трудом удалось запихнуть свою огромную сумку в багажное отделение.

      Водитель выглянул из автобуса и недовольно спросил:

      – Ну что, вы садитесь или что? У меня, между прочим, расписание.

      – Или что! – отмахнулась от него мама.

      – Ну так я поеду!

      – Поезжайте, поезжайте!

      Автобус отъехал.

      Я сделала несколько глотков из бутылки, и мой «приступ» благополучно завершился.

      Мама успокоилась – и сразу принялась меня отчитывать.

      – Ну вот, следующий только через час…

      – Ты говорила, через сорок минут.

      – Сорок минут – это тоже много. Мы подведем людей… они нас ждут… как неудобно…

      Она набрала телефон своей подруги, но тот не отвечал.

      – Надо же их как-то предупредить… – бормотала