Издалека долго. Том I. Владимир Ёршъ

тётя Тамара с мужем, дядькой Олегом. Старший сын их, Серёжа, был младше Серафима на четыре года и следовал за ним и Иришкой повсюду. Мелюзга тоже обожала двоюродных, и, когда старшие брат с сестрой приходили в гости, вечно висли у них на руках и шеях. Целое же представление с объяснением в любви к Серафиму разыгрывалось при подходе к калитке: сучка Жуня начинала приседать, вилять хвостом и визжать, а «бодячая» корова Милка – мычать и биться рогами о стену сарая. Животные сходили с ума, потому что маленькими оказались в хозяйстве, когда там шесть лет назад гостил целое лето Серый. Он ухаживал за ними, кормил, поил и часто спал на сеновале вместе с ними. Следующее лето парень снова баловал животину, гуляя с той по окрестности и купая в Волге… Серафим сразу отпустил собаку с цепи, которая прыгала вокруг него и носилась по дорожкам, а Милку, поглаживая, вывел на свет, и та прижалась к нему головой и тихонечко умилённо мычала. Каждый раз повторяемая картина собирала во дворе на полчаса всю родню, объединяя старых и малых…

      Серафим и Ирина очень любили младшеньких и одаривали их конфетами и пряниками. В кругу близких Серафима звали Фимой, чтобы не путать с Серёгой (тоже Серый). Они, кстати, изловчились и улизнули в порт, где встречалась старая и новая «гвардии». Серого старшего побаивались, козыряя знакомством с ним. Он здесь был своим. Серёгины именины пролетели незаметно, и Ершовы со Стрелки (как здесь говорили: «Из города», хотя ещё вёрст семь ниже по Волге лежал город), распростившись с родными в сумерки, пустились в обратный ход.

      Наступили новые будни. Мать часто стирала и полоскала бельё на крытых сходнях Черемхи. Серафим и Иришка помогали ей, один – таскать тяжёлое мокрое бельё с крутого берега, а потом на чердак, другая – полоскать и гладить. В среду Серый узнал, что девушку в белом зовут Александрой, и она предпочитает ночевать в усадьбе за речкой, а муж её, Архип Владленович, часто допоздна забавляется карточной игрой в общественном клубе на Крестовом 23, напротив памятника Александру II на Красной площади. Мысли о красавице постепенно овладели юношей. Бор со старшим братом неожиданно уплыли в Самару. Там у их отца тоже находились склады, и надо было проследить за скорой погрузкой пшеницы, свозимой из окрестностей. От нечего делать Серый решил разведать, чем занимается приезжая зазноба по вечерам. Он просто переполнился адреналином, поэтому ночью, переплыв узенькую Черемху и дождавшись, когда охрана со злыми псами удалится к мосту, крадучись подобрался к светлеющему в таинственной листве домику девушки.

      Под окнами нельзя было ходить с собаками, и Серафим затаился под единственным освещённым балконом, дверь на котором была приоткрыта, а занавеска качалась на вечернем ветерке, наполненном чудными запахами большого сада. Ничто не нарушало чистоты и покоя уединённого уголка. Сердце у парня стучало, словно молоток по дереву. Он