Кощеевич и война. Алан Чароит

невоспитанная! Впрочем, что взять с простолюдинки?

      – В чём дело? – буркнул Яромир.

      – Эта заносчивая дрянь не хочет лечить Горностайку! Велела выкинуть его из шатра, представляешь? Я грю: щас старшого позову. А она мне: зови-зови, я и его выкину, коли перечить будет! Иди, проучи её, чтобы неповадно было хамить добрым людям.

      – Да о ком ты?

      – О лекарке, вестимо. Имени не знаю, не расслышала. Ох и мерзкая баба. Ещё и рыжая, как лисица. Тьфу! – Душица бесцеремонно ухватила Яромира за рукав и потащила за собой.

      Возле палаток целителей было не протолкнуться. И запах стоял такой, что Яромиру захотелось зажать нос, но он сдержался. Чай, не неженка какой-нибудь.

      Может, и хорошо, что Радосвет с ним не пошёл. Нечего царевичу смотреть на чужие страдания. Он чувствительный, а Яромир ничего, стерпит.

      Среди лежащих под молодыми сосенками калек он заметил Горностайку и невольно содрогнулся. Парнишка потерял правую кисть. Не быть ему больше лучником, не сжимать рукоять меча. Яромиру подумалось, что сам он предпочёл бы смерть, чем остаться без руки или ноги. Сколько же боли приносит эта проклятая война…

      – Он больше не сможет сражаться, – сорвалось с языка.

      Душица двинула Яромиру локтем в живот так, что аж дыхание перехватило. Так она выражала несогласие.

      – Не говори ерунды! Мамка рассказывала, у ейного кума крюк вместо руки был – так с ним даже сподручнее ворога бить стало.

      – А сам Горностайка что думает?

      – Да как его спросишь, коль он то в беспамятстве, то бредит? Но я знаю, что бы он сказал: мы – вольные волкобои и сражаемся до конца. Так что иди, научи эту курицу уму-разуму. – Девушка судорожно всхлипнула и подтолкнула Яромира ко входу в шатёр.

      Отпираться он не стал. Горностай был и ему почти братом. Вместе в атаку ходили, вместе в засаде сидели, из одной чаши перед боем пили. Видеть друга в таком состоянии больно, а Душице, небось, ещё больней. Конечно, она из тех, кто храбрится до последнего, но Яромир заметил на её щеках не только кровоподтёки, но и подозрительные разводы. Наверняка от слёз.

      Без лишних промедлений Яромир откинул полог и вошёл в шатёр. В нос сразу ударили едкие запахи травяных настоев, живицы и мёда. Повсюду, словно флаги, колыхались постиранные бинты. В котелке над очагом яростно булькало какое-то истошно-зелёное зелье. От его запаха Яромир закашлялся, но статная девица, колдующая над незнакомым спящим воином, даже не обернулась. Только отрывисто бросила:

      – Полог закрой. Дует.

      Яромир поспешил выполнить указание, потом поздоровался. Целительница не отреагировала. Похоже, она была очень занята. Парень ещё раз кашлянул, чтобы привлечь её внимание, и только потом заговорил:

      – Я Яромир, начальник охраны царевича. Ты отказала в помощи моему человеку. Я хотел бы знать, почему?

      – Раз отказала, значит, он не жилец. Не обессудь, воин. А теперь иди – у меня много раненых, которым ещё можно помочь.

      – А если ты ошиблась? – Яромиру хотелось взять девицу за плечи, развернуть к себе и тряхнуть хорошенько, но он пока сдерживался.