Вороний народ. Марк Стэй

всю свою жизнь и полноценно займется пабом, когда сам он выйдет на пенсию.

      Фэй просто хотела помогать людям, хотя некоторые думали, что она сует свой нос куда не следует. Неважно, что это было – протекающая крыша, спущенная шина или сбор пайка, – она обязательно вызывалась помочь. К сожалению, на бирже труда не существовало профессии «помощница», поэтому Фэй бралась то за одну задачу, то за другую, делая все, что в ее силах.

      Они подошли к сторожевому посту, крошечному бетонному укрытию, окруженному мешками с песком, в конце Вуд-роуд. Фэй и мистер Пейн укрылись внутри, и он разлил чай из термоса в пару жестяных кружек.

      Деревня погрузилась в тишину. Дома и магазины были обложены мешками с песком, а их окна заклеены лентой, чтобы в случае падения бомбы не разлетались стекла. Все шторы были плотно задернуты. А когда дождь утих, облака на небе расплылись в стороны, обнажая скопления звезд. Фэй любила ночное патрулирование. Звезды сияли без тусклого света уличных фонарей, заглушающих их мерцание. Стоило ей увидеть созвездие Большой Медведицы, как ее мысли вернулись к тому, что мистер Ходжсон сказал о Шарлотте и ее матери. Подруги не разлей вода.

      – Мистер Пейн, – она закусила губу, прежде чем спросить. – Вы хорошо знали мою маму?

      – Я знаю всех в этой деревне, Фэй. В этом преимущество работы торговцем газет. Рано или поздно каждый житель стучится в мою дверь. Каждый понедельник твоя дражайшая матушка заглядывала за экземпляром «Женского еженедельника» и плиткой шоколада «Кэдбери». Прекрасная женщина. Всегда была вежливой, говорила «спасибо» и приносила нужную сумму, без сдачи. Такие вещи не забываются.

      – Она когда-нибудь делала что-нибудь… необычное?

      – Что значит «необычное»?

      – Что-нибудь… странное. Причудливое. Не знаю… э-э… ведьминское.

      Мистер Пейн отхлебнул чай, размышляя.

      – Нет, – произнес он.

      Фэй надула щеки. Вот так-то. Ее мать была обычной женщиной, покупавшей газеты и шоколад, и никогда не…

      – За исключением одного случая, – добавил мистер Пейн. – Когда у меня от нее побежали мурашки по коже.

      – Что за случай? И почему у вас пошли мурашки? – спросила Фэй. – Что она такого сделала?

      – Ничего ужасного, понимаешь ли, просто… это было странно.

      – Насколько странно?

      Мистер Пейн встал, закручивая крышку термоса.

      – Перерыв на чай окончен, – сказал он, быстрым шагом направляясь к Гиббет-лейн.

      – Насколько, мистер Пейн? – Фэй поспешила за ним. – Мистер Пейн, расскажите мне, пожалуйста.

      Он замедлил шаг и почесал за ухом.

      – Я был еще мальчишкой, – начал он, – помогал сборщикам хмеля, которые приезжали на уборку урожая. Один воробышек тогда застрял в мешке. Бедняжка запаниковал, его сердце остановилось, и он упал замертво прямо перед нами. Твердый, как доска, и вот с такими лапками. – Мистер Пейн поднял руки, изображая одубевшие когти, скосил глаза и высунул язык изо рта. – Твоя мама, будучи тогда немногим старше, чем ты сейчас, была