Гроза. Александр Островский

что ли, как ты мужа любишь? Так знаем, знаем, в глазах-то ты это всем доказываешь.

      Варвара (про себя). Нашла место наставления читать.

      Катерина. Ты про меня, маменька, напрасно это говоришь. Что при людях, что без людей, я все одна, ничего я из себя не доказываю.

      Кабанова. Да я об тебе и говорить не хотела; а так, к слову пришлось.

      Катерина. Да хоть и к слову, за что ж ты меня обижаешь?

      Кабанова. Эка важная птица! Уж и обиделась сейчас.

      Катерина. Напраслину-то терпеть кому ж приятно!

      Кабанова. Знаю я, знаю, что вам не по нутру мои слова, да что ж делать-то, я вам не чужая, у меня об вас сердце болит. Я давно вижу, что вам воли хочется. Ну что ж, дождетесь, поживете и на воле, когда меня не будет. Вот уж тогда делайте, что хотите, не будет над вами старших. А может, и меня вспомянете.

      Кабанов. Да мы об вас, маменька, денно и нощно Бога молим, чтобы вам, маменька, Бог дал здоровья и всякого благополучия и в делах успеху.

      Кабанова. Ну, полно, перестань, пожалуйста. Может быть, ты и любил мать, пока был холостой. До меня ли тебе, у тебя жена молодая.

      Кабанов. Одно другому не мешает-с: жена сама по себе, а к родительнице я само по себе почтение имею.

      Кабанова. Так променяешь ты жену на мать? Ни в жизнь я этому не поверю.

      Кабанов. Да для чего же мне менять-с? Я обеих люблю.

      Кабанова. Ну да, да, так и есть, размазывай! Уж я вижу, что я вам помеха.

      Кабанов. Думайте, как хотите, на все есть ваша воля; только я не знаю, что я за несчастный такой человек на свет рожден, что не могу вам угодить ничем.

      Кабанова. Что ты сиротой-то прикидываешься! Что ты нюни-то распустил? Ну, какой ты муж? Посмотри ты на себя! Станет ли тебя жена бояться после этого?

      Кабанов. Да зачем же ей бояться? С меня и того довольно, что она меня любит.

      Кабанова. Как, зачем бояться! Как, зачем бояться! Да ты рехнулся, что ли? Тебя не станет бояться, меня и подавно. Какой же это порядок-то в доме будет? Ведь ты, чай, с ней в законе живешь. Али, по-вашему, закон ничего не значит? Да уж коли ты такие дурацкие мысли в голове держишь, ты бы при ней-то, по крайней мере, не болтал да при сестре, при девке; ей тоже замуж идти: этак она твоей болтовни наслушается, так после муж-то нам спасибо скажет за науку. Видишь ты, какой еще ум-то у тебя, а ты еще хочешь своей волей жить.

      Кабанов. Да я, маменька, и не хочу своей волей жить. Где уж мне своей волей жить!

      Кабанова. Так, по-твоему, нужно все лаской с женой? Уж и не прикрикнуть на нее и не пригрозить?

      Кабанов. Да я, маменька…

      Кабанова (горячо). Хоть любовника заводи! А! И это, может быть, по-твоему, ничего? А! Ну, говори!

      Кабанов. Да, ей-богу, маменька…

      Кабанова (совершенно хладнокровно). Дурак! (Вздыхает.) Что с дураком и говорить! только грех один!

      Молчание.

      Я домой иду.

      Кабанов. И мы сейчас, только раз-другой по бульвару пройдем.

      Кабанова. Ну, как хотите, только ты смотри, чтобы мне вас не дожидаться!