Американские трагедии. Хроники подлинных уголовных расследований. Книга VIII. Алексей Ракитин

Шэппарда Верховным Судом автоматически означало, что убийство его жены признавалось нераскрытым.

      Прокуратура округа вернулась к закрытому было уголовному делу и начала повторное расследование. Во многом оно носило формальный характер и опиралось на документы, собранные прежде, поскольку новых ценных свидетелей обвинение найти не смогло (или не пожелало). Место убийства к осени 1966 г. уже исчезло: Кливленд в условиях бурного экономического роста страны разрастался и богател, а Бэй-виллидж всё более благоустраивался, а потому участок Сэма Шэппарда был продан, и дом, явившийся местом преступления, пошёл под снос.

      Прокуратура округа построила новое обвинение против Сэма Шэппарда-старшего не на новых фактах, а на переосмыслении старых. Или, если говорить точнее, на переносе акцентов. Обвинительное заключение, представленное в октябре 1966 г. в окружной суд прокурором округа Корриганом (это однофамилец прежнего адвоката Сэма Шэппарда, не имевший к тому никакого отношения), имело несколько существенных отличий от прежнего. Документ обходил молчание ряд моментов, представлявшихся прежнему обвинению весьма существенными, в частности:

      – оставлял открытым вопрос об орудии убийства. Напомним, что с лёгкой руки коронера Гербера в 1954 г. обвинение доказывало, что орудием убийства явился некий медицинский инструмент, извлечённый убийцей из докторского саквояжа. Теперь же никто в прокуратуре не пожелал вспоминать об этом опрометчивом умозаключении. В 1966 г. обвинение считало, что содержимое саквояжа Сэма Шэппарда оказалось вывалено на пол не в целях поиска подходящего орудия убийства, а для имитации ограбления и похищения ампул с наркотиками;

      – обвинительное заключение обошло полным молчанием факты адюльтера Сэма Шэппарда, доказанные в 1954 г. Может показаться невероятным, но о Сьюзен Хейс и намерении обвиняемого развестись с женою в этом документе не упомянуто ни разу! А ведь на фактах неверности мужа прокуратура прежде выстраивала всю собственную версию событий! Разумеется, отказ от такого благодатного для фантазий материала, как супружеская неверность, произошёл вовсе не случайно. Прокуратура была в курсе того, что Ли Бейли активно собирал сведения о чете Шэппард среди жителей Бэй-виллидж и сумел-таки отыскать нечто, способное скомпрометировать погибшую. В свете этого открытия симпатии присяжных вполне могли оказаться на стороне обманутого мужа, который убил неверную жену в состоянии аффекта и, отсидев в тюрьме 10 лет, уже искупил свою вину. Что именно узнал Ли Бейли, никто толком не знал, да и сам адвокат, рассказывая об этом в своей книге, изданной в 1971 г., оказался предельно аккуратен в формулировках, но очевидно, что прокуратура весьма серьёзно отнеслась к его розыскам. Поэтому отказ от упоминаний адюльтера представлял собою своеобразный «ход конём» со стороны окружного прокурора (как станет ясно из дальнейшего – хорошо продуманный и отчасти удавшийся);

      – обвинение полностью