На небесах ещё светло… Постскриптум. Владимир Попов

и полночь глубока…»

      И день высок, и полночь глубока.

      Я умер и воскрес. И жизнь течёт другая.

      И женщина у чёрного окна

      голубоватый свет не зажигает.

      Прошло столетье или минул год? —

      теперь всё так мучительно и странно:

      девятая луна обходит небосвод,

      как одинокий и печальный странник.

      И я всё больше думаю о том,

      пока всё дальше время отлетает:

      на чёрный день оставлю старый дом,

      где женщина огня не зажигает.

      На закате

      Я на закате шёл домой,

      в глухие думы погружённый…

      Открылся город надо мной,

      на небесах сооружённый.

      Перемещались тьмы и светы.

      И были красны и черны

      мосты сквозные, минареты,

      зло изнутри освещены.

      Продлилось долгое мгновенье…

      И всё смешалось в стон и вой:

      упали башни на колени

      пред перевёрнутой арбой.

      И разлетелись далеко

      обломки красных облаков.

      «Вечерний август…»

      Вечерний август…

      На синий лес

      стоглазый Аргус

      глядел с небес.

      Опять природа

      молчит веками.

      Круг небосвода

      тяжёл, как камень.

      Стояла осень

      уж на пороге.

      Толпились сосны

      лицом к дороге.

      И веток струны

      в ночи звучали.

      И были думы

      полны печали.

      «В багровом зареве дымился дальний лес…»

      В багровом зареве дымился дальний лес.

      Горящий свет лежал на тучах рваных,

      Высоко, головою до небес,

      огняный столб стоял, прямой и странный.

      Я слышал зов, но был неясен крик.

      И чья-то тень качалась против света:

      там горбоносый и худой старик

      шагал навстречу мне в одежде ветхой.

      Он шёл в лучах закатного огня,

      под тяжестью немыслимого горя.

      Тогда я ужаснулся: это я

      иду через распаханное поле.

      И я заплакал горько и нестыдно.

      А он прошёл, рукой не поманя,

      как будто он совсем меня не видел,

      а, может быть, не видел он меня.

      «Полночь. Лунные поляны…»

      Полночь. Лунные поляны,

      Крик совиный вдалеке.

      Свет таинственный и странный

      Проплывает по реке.

      Ткёт кузнечик монотонно

      Звук серебряный во мгле.

      Звёздный ветер от Плутона

      Приближается к Земле.

      И виденья, как живые,

      Предо мной – за рядом ряд.

      Только псы сторожевые

      Тайну вечную хранят.

      Ночью легче оболочка

      Между Космосом и мной…

      И душа горящей точкой

      Улетает в мир иной.

      «Над землёю проносится ветер…»

      Над землёю проносится ветер,

      и звезда